Дверь в стене
Шрифт:
(В этом месте следует понимать, что каждый следующий "удерживающий мир" учитывает опыт предшественника. Так Британская Империя, наученная сыном трудных ошибок Франции, отказалась от каких бы то ни было попыток территориальных приобретений в континентальной Европе, каким бы заманчивым это ей временами ни казалось. Как было сформулировано англичанами - "Франция, начав присоединять территории соседей, оказалась перед неизбежной необходимостью вновь и вновь воевать с тем, чтобы либо защитить приобретения последней войны, либо чтобы отвоевать назад потерянное в последней войне." Именно по этой причине англичане изобрели такое понятие как "интервенция", что позволяло им вмешиваться в континентальные "дела", но при этом дела эти как были, так и оставались континентальными,
Правило второе - США должны уделять первостепенное значение состоянию дел так называемых "индустриальных" наций с тем, чтобы те не могли бросить "технологический вызов" США.
Правило третье - США должны поддерживать свою военную мощь на уровне, который никому не позволит менять по своему усмотрению конфигурацию конструкции мира не только в глобальном смысле, но даже и регионально.
Чтобы лучше понимать, что значат второе и третье правило, необходимо осознать следующее:
Государство США (его "голова") считает, что остальной мир в технологическом смысле отстаёт от Америки примерно на двадцать лет. Точно так же государство США учитывает то, что в мире и с миром может произойти что угодно. Так вот в случае каких-то непредвиденных обстоятельств вроде небывалого кризиса в неких неизвестных человечеству по предшествующему опыту формах, или резкой перемены климата, или всемирной эпидемии неизвестной болезни, или "метеорита", словом, неких events outside of human control, чего-то такого, что в Америке называют Act of God, США не только оставляют за собою право, но и создают для себя возможности уйти в изоляцию. В случае чего они смогут опустить между собою и остальным миром "железный занавес".
И они заранее готовы к тому, что на протяжении некоего периода они не смогут "прогрессировать", они готовы к тому, что будут вынуждены довольствоваться тем, что у них есть на сегодняшний день, "сейчас". Так вот даже и в этом случае внешний мир выйдет на нынешний американский "уровень" только через двадцать лет или, говоря иначе, только через двадцать лет мир сможет Америке угрожать. Двадцать лет это примерно смена поколения. Америка загодя создаёт себе возможность двадцатилетней жизни в изоляции, эти двадцать лет будут "временем на раздумья", временем, когда можно будет принять то или иное решение обдуманно, без спешки, без оглядки на внешнее давление, временем на подготовку к новому рывку.
Если смотреть на новейшую историю под этим углом, то получают рациональное объяснение и "бессмысленные траты на гонку вооружений". Это набившее оскомину ещё с советских времён пропагандистское клише неверно хотя бы потому, что государство США не делало и не делает ничего "бессмысленного". А гонка вооружений оправдывала себя уже тем, что подхлёстывала технологический прогресс.
И когда мы говорим, что живём в новом мире, то это в самом буквальном смысле так. Наш сегодняшний мир нов. Нов хотя бы потому, что до сих пор известные нам "держатели" в лице Испании, Франции и Британской Империи использовали все выгоды своего положения для жизни в настоящем, но не так со США, которые не только по дороге к вершине, но и оказавшись там, тратили и продолжают тратить невообразимые и обычным человеком непредставимые средства на "прогресс" вообще и на "армию" в частности.
Америка первое в истории государство, которое на то, что можно исчислить, покупает то, чего ни измерить, ни исчислить нельзя. Америка за деньги покупает будущее.
Она покупает Время.
92
Прежде чем двинуться дальше, подобьём промежуточный итог куску из нескольких предыдущих главок, сделав несколько более или менее очевидных выводов:
В нашем мире нет гегемона, так как гегемонизм умер тогда же, когда умерла Британская Империя. Гегемонами не были и США с СССР в ещё не забытый нами период двуполярья, хотя мир по инерции ("по старой памяти") продолжал обвинять обе сверхдержавы в стремлении именно к этому - гегемонизму. Должен сказать, что ни объективной оценки, ни отстранённого ("холодного") исследования двуполярного мира не существует, очевидно по причине недавности и идеологической злободневности, заставляющей победителя демонизировать проигравшую сторону, чего мы не наблюдаем при попытках исследований реальной борьбы за место мирового гегемона в XVIII или XIX веке.
Нынешнее же, сиюминутное положение выведено из поля зрения человечества вообще. И виновата тут не чья-то злокозненность, а очевидная неспособность массового сознания "видеть" то, что находится у него по носом. Реальность, будучи поднесённой слишком близко к глазам, попадает в слепое пятно и расплывается. Мы с вами, как и наш глобальный "со-временник" ещё не успели осознать, что уже каждая из сверхдержав была "больше", чем гегемон, государство же США переросло это понятие настолько, что по прошествии некоторого времени человечеству понадобится придумать какой-то новый термин для обозначения "знака времени", под которым мы живём.
Попытки изобрести такой термин предпринимались, так Юбер Ведрен называл феномен США начала XXI века hyperpower, а Йозеф Йоффе - uberpower, однако в массовом сознании эти обозначения (во всяком случае пока) не прижились. Следует понимать, что "гегемонизм", как это понимается сегодня, представлял собою такую форму доминирования одного государства, при которой прямое, "военное" давление было не только не единственным, но даже и не главным. Недаром во времена классического гегемонизма появилось такое понятие как "сфера влияния", причём под "влиянием" подразумевалось вовсе не влияние "солдатским сапогом", "сапог" был иногда необходимым, но всё же подспорьем.
На первый план военная сила выходила только при попытках либо расширить свою сферу влияния, либо как ответ на чужое посягательство в отношении своей сферы влияния. Кроме того, как уже рассматривалось нами повыше, в эпоху классичесого гегемонизма государство-гегемон, каким бы сильным оно ни было, было не в состоянии в одиночку противостоять коалиции объединившихся против него государств, а поскольку такие попытки предпринимались раз за разом, то и гегемон был вынужден в ответ сколачивать свои собственные коалиции, причём состав коалиций напоминал тасующуюся колоду карт, а это, в свою очередь, привело к необыкновенному усложнению такой составляющей "силы государства" как дипломатия.
(Поскольку жизнь эволюционна, то и "мир" как мы его понимаем, тоже эволюционно растёт, переходя на всё более высокие уровни и в этом смысле любопытен опыт англичан, которые первыми в череде гегемонов подошли к гегемонии творчески, как к искусству, как к игре и первыми же осознанно и осмысленно начали в любом конфликте поддерживать слабейшую сторону. И это при том, что "старый" опыт учил объединяться с сильнейшим, чтобы "съесть" слабейшего, что было не только гораздо легче, но зачастую и гораздо выгоднее в смысле материальном, в смысле "трофеев". Поддержка же слабого не только требовала гораздо больших усилий, но и была куда более "затратна" в том числе и в смысле крови, зачастую своей собственной, но зато это позволяло ослаблять сильного, могущего в дальнейшем стать соперником и бросить вызово гегемону. Английскую политику периода гегемонии Британской Империи можно свести к следующему постулату - "трудная, затратная, вязкая и на первый взгляд невыгодная тактика при неизменно выигрышной стратегии.").
Время коалиций ушло в прошлое вместе с наступлением эпохи двух "сверхдержав", создавших застывшую, "статичную" картину мира. Это позволило на протяжении сорока лет избегать мировой войны в горячей форме, сверхдержавы напоминали вошедших в клинч боксёров, которые, сопя и тужась, не наносят противнику ударов, а - "связывают", пересиливают друг друга. Сегодня очевидно, что такое "пересиливание" мыслилось очень долгим, тем более, что на ринге не было судьи, который бы крикнул break! и развёл боксёров по углам. Приметами эпохи стали realpolitik и "мирное соревнование систем", закончившиеся тем, что один из боксёров неожиданно для зрителей вдруг без видимых причин и не пропустив удара упал и на счёт "десять" не поднялся.