Дверь в стене
Шрифт:
И как будто саудитам было мало слетевшихся как на мёд европейцев, американцев и соседей, на сладкое потянуло ещё и Японию. Японцы начали с того, что в 1934 году стали монопольными поставщиками в Саудию изделий из хлопка, назначив на свои товары цены в два раза ниже запрошенных англичанами. Торговая японская делегация весной 1939 года сменилась делегацией правительственной, а та пожелала получить в Саудовской Аравии концессию на поиски нефти. Предложения японской стороны выглядели не просто заманчивыми, а, по словам всё на свете знающих американцев, - "фантастическими". Американцы всполошились, Япония же, а на дворе - 1939 год. Нужно было что-то предпринять и предпринять срочно.
Вопрос был поднят на уровень тогдашнего главы Госдепартамента
Дурную службу японцам сослужил длинный язык. "Язык мой - враг мой." В данном случае вражеский язык принадлежал послу Японии в Египте Оно, который на дипломатической вечеринке по недомыслию то ли похвастался, то ли пригрозил английскому послу Киллеарну, что "… итальянское влияние в Йемене и немецкое в Хеджазе позволит досматривать проходящие Красным Морем английские и французские суда." Другими словами - германо, итало, а теперь ещё и японское "присутствие" в регионе могло свести на нет значение Суэцкого Канала и изменить тем самым стратегическую обстановку, выходящую далеко за пределы Ближнего Востока.
Оказавшийся в очень двусмысленной ситуации ибн Сауд (он, "объект", оказался втянут в разборку "субъектов") прибег к чисто восточной хитрости, он не стал отказывать японцам напрямую, а вместо этого, изобразив живейшую заинтересованность в сделке, назначил за концессию такую цену, что японцы, щурясь, улыбаясь и часто кланяясь, вышли, пятясь, из королевского шатра и больше там не появлялись.
Чтобы не быть неверно понятым, ибн Сауд в июне 1939 года отправил личного посланника Халида аль Вада Гархани в Германию, где тот удостоился личной аудиенции у вождя немецкого народа Гитлера. По результатам встречи немцы не продали, а подарили саудовцам 4 тыс. винтовок и 8 млн. патронов к ним и сказали, что те могут рассчитывать на кредит в 125 000 фунтов стерлингов на дальнейшие закупки оружия, и что всё, что саудовцам следует сделать, так это "укрепить связи с Германией" и если не разорвать, то хотя бы "ослабить связи с Британией". Гархани покивал головой, а потом вернулся в Саудию, немедленно встретился с англичанами из английской миссии и рассказал им о всех вывезенных им из немецкого путешествия впечатлениях.
С этого момента ибн Сауд начал медленно, но неуклонно дистанцироваться от Германии. Когда Британия объявила Германии войну ибн Сауд закрыл немецкое представительство в Джидде и не позволил вернуться туда доктору Гроббе. Это с одной стороны. А с другой ибн Сауд через Гархани и саудовского посланника в вишистской Франции Фуада Хамзу продолжал поддерживать контакты с Германией. А с третьей стороны никто иной как сам ибн Сауд сообщил англичанам о планах своего советника Джека Филби выехать в США с целью вести там антивоенную пропаганду, после чего англичане Филби в Карачи и арестовали. Ибн Сауд своего Филби, которому он был обязан очень многим, англичанам - "сдал".
"Ужас-ужас-ужас"? Да как сказать.
Всё вместе взятое выглядело как попытка ибн Сауда усидеть сразу на всех стульях, "быть любезным сразу всем". Но это только одна сторона медали. Другая выглядела немножко по-другому.
Тем, что он делал, ибн Сауд смог удержать для своего только что созданного государства позицию нейтралитета. В той ситуации это было необычайно трудно, поскольку силы, давившие на Саудовскую Аравию были силами Держав, а каждая из них хотела своего. "Странного." И ибн Сауд сумел так противоположить эти силы одну другой, что не только уцелел сам, но и сохранил в целости и сохранности своё государство, поставив его в центр "баланса сил".
Сегодня очень многие упрекают его именно за это - за нейтралитет. Упрёки строятся на том, что нейтралитет позволил Саудовской Аравии поставлять нефть другому нейтральному государству - Испании, а через Испанию эта нефть попадала к немцам. "Ужас." А качала эту нефть американская компания. И к терминалу эта нефть попадала посредством построенного американцами трубопровода. "Ой!"
– Ой?
180
Как получилось, что саудиты пусть и в не очень больших количествах, но тем не менее продавали во время Второй Мировой нефть, которая, минуя цепочку посредников, попадала в конечном итоге в том числе и в Германию и как так вышло, что это сошло им с рук?
Для любителей скоропалительных мнений и простых решений будет в высшей степени полезно преодолеть присущую им поверхностность и вникнуть в вопрос чуть глубже, чем они привыкли.
Начнём с того,что ибн Сауд сумел себя "поставить". Означает это вот что - в глазах арабов саудовский режим выглядел не как согнутый силой и не обладающий свободной волей вассал Британской Империи, а как "сделавший выбор в пользу взаимовыгодных отношений с …", куда вместо многоточия можно подставлять названия Столиц. Именно так, во множественном числе, ибо ибн Сауд умудрился изобразить дело образом, при котором для него все были равны, он "ставил на одну доску" БИ, Третий Рейх, Италию, США и далее по списку. Это можно понимать (и арабы именно так и понимали) в том смысле, что ибн Сауд был выше того, чтобы замечать разницу между Георгом VI, Гитлером, Муссолини, Рузвельтом и, приравнивая их друг к другу, сам имел с ними дело как равный с равными.
Он, вроде бы открыто не претендуя (в отличие от Хашимитов) на право говорить от лица всех арабов, вёл себя так, будто такое право у него имеется по некоей невыговариваемой словами причине. "Даровано Богом."
И удалось это ему потому, что если играл (и играл талантливо) он, то играли и с ним. Играли в ЕГО игру и играли по предложенным ИМ правилам. Играли англичане (отчасти вынужденно) и играли (с удовольствием) американцы.
Участие в игре и подыгрывание ибн Сауду "плутократов" объясняется тем, что он очень тонко угадал дальний, "стратегический" интерес союзников. И интерес тем больший, что начало войны складывалось для тех же англичан обескураживающе. И чем хуже шли у них дела, тем больше они становились заинтересованы в сохранении на Ближнем и Среднем Востоке сложенного ими в межвоенный период статус кво.
Глубинный, "конечный" интерес Лондона (и чуть позже Вашингтона, и чуть позже Москвы) состоял в достижении в регионе равновесия, баланса, "стабильности". И, соответственно, интерес стран Оси состоял в прямо противоположном - в дисбалансе, в "хаотизации" Востока Ближнего, Среднего, Дальнего, а там - дальше, дальше и дальше, Земля-то круглая. А Солнце над Британской Империей не заходило, так что можно было трудиться не только днём, но и ночью.
И в центре ближневосточного приложения сил оказалась не какая-нибудь славная упоминаниями в папирусах "древняя столица", а затерянный в аравийской пустыне крошечный и никому не известный эр-Рияд, куда обратились взоры правоверных. А двигало мусульманами вот что - ибн Сауд был единственным арабским деятелем, которому удалось "подняться над схваткой". Все арабские политики того времени не сумели "угадать", и даже не будущего победителя, они не поняли, в каком направлении дует ветер перемен, им захотелось сразу всего и как можно быстрее, а потому они все (поголовно все) немедленно и с готовностью отдались на волю судеб и позволили полюсам притянуть себя, после чего тогдашние арабские политики оказались сами себя "обозначившими".