Дверь в стене
Шрифт:
И русский народ в смысле обучения вовсе не безнадёжен, и были в русской истории моменты, когда власть осознавала необходимость "научиться" сама и заставить "учиться" народ. То-есть исторический опыт в этом деле имеется.
Дело за примером. И мы его сейчас рассмотрим, и пример этот помимо всего прочего поможет нам лишний раз понять, насколько сложен феномен войны и что может использоваться государством в качестве оружия. Вот мы с вами как-то уже рассматривали такие вещи в себе как "армия", "дипломатия", "экономика" и убедились, что государство, воюя, пускает в ход то одно, то другое, то всё сразу, а ведь у государства, у настоящего, у субъектного, у такого, у которого не только руки с ногами, но ещё и голова имеется, есть ещё и такая штука как "культура". А "культура" это такое сверхоружие, которое может заменить собою и армию, и дипломатию и экономику, а уж если вы можете позволить себе роскошь иметь
Ну вот возьмём рядового русского человека начала XIX века. Со всеми его достоинствами и недостатками. Как человека, так и века. Для чистоты эксперимента сделаем нашего рядового дворянином. Это означает, что у него наличествует некий культурный код, он умеет читать и писать, он имеет некоторое представление о живописи и музыке, у него есть некая и кажущаяся ему стройной и логичной картина мира и в этой картине находится, конечно же, место России, словом, он обычный человек той эпохи, человек учтивый и знающий, что такое приличия. И вместе с тем он - "недоросль", с присущими возрасту любопытством и жаждой новых впечатлений.
И вот судьба забрасывает его в Англию.
Англия до наполеоновских войн это ещё не та Британская Империя, которой она станет вскорости, здание мира всё ещё держит, уже, правда, с трудом, Франция и Англия пока только примеривается подставить вместо неё плечо. Англия ещё не закаменела, она уже Атлант, но ещё не статуя, она ещё "живая". И вот наш недоросль на несколько лет погружается в английскую реальность, он вынужден выучить язык и обнаруживается, что "немцы" вовсе не немы, кроме того он немедленно и с изумлением находит, что "внешний мир" вовсе не таков, каким казался ему из России, он совершает то же открытие, что и Пётр I в романе Алексея Толстого, когда молодой царь едет в Архангельск и видит там океанские корабли и равнодушно смотрящих на него с верхней палубы капитанов, ничуть не похожих ну ручных "кукуйских немцев" и это уверенная снисходительность чужих взглядов показывет Петру кто на самом деле хозяин мира. Но это ещё не всё. Наш молодой и охочий до всего нового русский дворянин вдруг открывает, что на свете есть серьёзная литература. Есть Шекспир, есть Свифт, есть Дефо, есть Мильтон. По случаю он открывает для себя Уильяма Блэйка, поэта и художника, который пишет картины, иллюстрируя свою поэзию и пишет поэмы, служащие иллюстрацией к его картинам. И то, и другое - очень глубокое, многоуровневое, многосмысленное, в России он ни с чем подобным даже не сталкивался, у него и представления не было, что такое вообще имеет место в мире.
Его всё это заинтересовывает до чрезвычайности, напомню, что это начало XIX века, нет телевизора и нет интернета, да что там говорить, даже и радио ещё нет. А вот Уильям Блэйк есть. И оказывается, что этот человек заменяет собою и телевизор и какаву с чаем. Что он создал очень сложную космогонию, что своим воображением Блэйк создал целый мир. Очень, очень интересный мир, интересный даже сегодня, в мире интернета, в мире, где уже все слова выговорены и все картины уже написаны. Блэйк в самом буквальном смысле "взрывал мозг" даже своим привычным к интеллектуальным играм соотечественникам, а тут с ним столкнулось девственное сознание заезжего молодого русского.
"Миры Уильяма Блэйка".
А потом наш недоросль возвращается в родные пенаты. Мама, папа, друзья, зимний дом в Петербурге, поместье. Хлопоты о женитьбе, развлечения. И он вдруг с раздражением обнаруживает, что всё это, в сущности, очень скучно. Нет красок. Он пытается поговорить с ближайшим другом, поделиться, "выговориться", и у него ничего не получается, хоть он и старается со всем своим чистосердечием, ему искренне хочется поделиться своим открытием, ведь это так интересно. Его не понимают. Не потому, что не хотят, а потому, что не могут. Нет нужных слов и нет нужных образов. Ведь ещё нет Пушкина. И мелодию души не напоёшь, ведь ещё нет даже Глинки. Это примерно как в советское время приехавший из загранкомандировки госслужащий восторженно пытается пересказать провинциальным слушателям восхитившие его "Звёздные войны", а те, внимательно его слушая, мысленно подставляют по ходу рассказа экранный антураж, знакомый им по "Гостье из будущего". А ведь по сравнению с Блэйком "Звёздные войны" это скучнейшая и примитивнейшая чепуха. Можно ещё вспомнить старый уже фильм Анно "Борьба за огонь", когда там в конце вернувшийся в родное стойбище Рон Перельман при помощи двух-трёх звуков, сдобренных жестикуляцией, пытается "рассказать" одетым в шкуры первобытным людям о своих приключениях и вдруг изображает неведомого им мамонта, прикладывая к лицу болтающуюся руку и соплеменники от него в ужасе отшатываются, мол, ну и чудище, "из головы рука растёт!".
Так вот ровно в ту же ситуацию попадал и наш возвращенец. Он соотечественникам о Блэйке, а они ему про водку, баньку, про "жениться, батюшка, пора", он им про Лоса и про Энитармона, а они ему про водку, баньку и про травлю зайцев по пороше, он им опять, со всей душой.., но не успевает он и рта раскрыть, как ему уже с нескрываемой досадой про водку, про баньку и про "поехали к цыганам". Он весь из себя этакий лорд Байрон, а тут, куда ни повернись, одна сплошная княгиня Марья Алексевна.
А теперь смотрите - будь такой недоросль один, так да и чёрт бы с ним, государство бы и не почесалось, "у нас секса нет" и всех делов. Да только дело-то было всё в том, что прошло времени чуть и в невольные лорды Байроны попали сотни тысяч людей. Попала вся русская армия и, как следствие, попали чуть ли не все поголовно молодые дворяне и это бы полбеды, но армия ведь состоит не из одних дворян и с русской армией до Парижа дошёл "народ". Народ попал в "запад", в зазеркалье, в другую реальность и у этого народа не было адекватного языка, чтобы описать свои собственные впечатления, не было ни слов, ни образов. Русский человек не мог ничего противопоставить увиденному. Необразованные свели увиденное в Париже к тому, что там "чисто живут", а образованные, чтобы как-то защититься, уцепились за вырванный из ткани чужой жизни лоскут "конституции".
А потом, по возвращению домой, в эту дурно понятую идею канализировали своё недовольство, вызванное именно тем, что они даже не могли толком объяснить, чего они, собственно, хотят.
Так вот тем, кто понял, чего они хотят и что вообще нужно в этой ситуации делать, стала Власть. Суть проблемы поняла тогдашняя русская "элита". А поняла она, что нация нуждается в объяснении себе самой себя самой. Помимо военной победы понадобилась победа культурная, и тогдашняя Власть российская за револьвер хвататься отнюдь не стала, а поступила она вовсе по-другому. Власть показала, что она недаром зовётся Властью. И в России появился Пушкин. Появился Глинка. И если "солнце русской поэзии" с точки зрения западной культуры было явлением подражательным, а потому как бы и не очень страшным, то чуть погодя у России появилось и культурное оружие, "не имевшее аналогов", появился Гоголь. Ничего подобного у европейцев не было. И у русских до того не было, а теперь - стало.
"Миры Николая Гоголя".
"Wow!"
Ну, а там уж пошло-поехало и на свет родилось то, что сегодня называется "великой русской литературой". И "великой русской музыкой". И с живописью неплохо стало. И с театром. Одним словом, стало очень хорошо с культурой. Не в том смысле, что в подъездах перестали малую нужду справлять, а в том смысле, что Российская Империя получила возможность объяснить самой себе саму себя. И мало того, российское государство впервые в своей истории получило возможность объяснить кого угодно кому угодно. И весь мир принялся с почтением прислушиваться к мнению о себе, любимом, товарищей Толстого да Достоевского. Как-то так вышло, что миру стало вдруг интересно, что о нём думает русский человек.
Россия сделала себя интересной миру.
А вот сегодня миру неинтересны ни думы русского человека, ни РФ, ни дорогие россияне. Хоть и есть у них и интернет, и телевизор, и айпад с айподом. Гоголя, правда, нет. Гоголь весь там остался.
Что во всём этом интересного? Ну, например, то, что всё перечисленное, всё, что можно свести к одному слову Культура, появилось в России сразу, как взрыв, в ничтожный по историческим меркам срок, и появилось в тот период, когда правил Россией некий человек, который не только сумел, но ещё и смог понять, что нужно делать и нашёл в себе силы понятое воплотить в жизнь. Он понял, что для того, чтобы ответить на культурный вызов, России нужно учиться и он Россию учиться заставил.
Русские назвали этого человека Николай Палкин.
Да и то сказать, не умеешь, научим, не хочешь, заставим, а учиться даже из под палки по любому лучше, чем не учиться вообще.
78
Можно задать себе вопрос - а зачем государству вообще культура? Ну, понятно, что с культурным человеком дело иметь приятнее, чем с некультурным. Хотя бы потому, что культурный не будет за столом сморкаться, зажимая ноздрю пальцем. Но каков практический смысл культуры? "Нам-то что с неё?" Мы ведь все сыны нашего века, мы все люди практические, мы во всём ищем выгоду. Так в чём же состоит выгода культуры? А между тем ни одно государство не стремилось бы быть культурнее, чем оно есть, если бы культура не давала неких в высшей степени осязаемых преимуществ.