Дверь в стене
Шрифт:
Это было неслыханно, скандал был совершенно беспрецедентный, канадская сторона тут же прервала визит де Голля, его усадили в самолёт и отправили назад к французам. Всем понятно, каких усилий требует подготовка правительственного визита, сколько туда вложено труда, да и кроме того очевидно, что де Голль ехал в Канаду потому, что государству Франция было что-то нужно от государства Канада, и всё это было принесено в жертву глупейшей выходке, не говоря уж о том, что Франция нажила себе врага на совершенно пустом месте.
И де Голль отличался именно этим, он обладал каким-то даром загонять себя в ситуацию, из которой нельзя было выйти, не потеряв лица.
Ну вот, скажем, уже когда после войны "союзники" разбирались с проведением границ своих зон оккупации в Германии, американцы попросили французов отойти в уже оговоренную до того французскую зону, "освободив"
Труман тут же прислал де Голлю коротенькое послание, где говорилось, что если французы немедленно и "по-хорошему" не уйдут из американской зоны, то он, Труман, отдаст приказ начать военные действия против Франции. И грозный де Голль перед лицом такой перспективы тут же "прогнулся". Но не прошло и какого-то там времени, как возникла подобная же ситуация на границе с Италией, где французы попробовали удержать за собой кусок итальянской территории, а потом повторилась та же история - сперва приказ де Голля держаться во что бы то ни стало, французские войска, находившиеся на территории Италии, ощетинились стволами, последовала американская угроза выдворить французов из Италии силой, и де Голль из Италии ушёл.
Почти то же самое происходило и во франко-английских отношениях. Англичане, пытаясь под шумок уменьшить французское влияние в Леванте (так тогда назывались Сирия и Ливан), спровоцировали в регионе антифранцузские беспорядки, а когда французы принялись обстреливать и бомбить Дамаск, англичане "из соображений гуманизма" потребовали немедленного прекращения огня и отвода французских войск в казармы. Де Голль отказался подчиниться "шантажу", последовал фактически ультиматум англичан и внутриполитический кризис во Франции, де Голль продолжал хорохориться, на что тогдашний глава Арабской Лиги Атиях ядовито заметил - "Франция выложила на стол все свои карты и пару ржавых пистолетов". Закончилось всё тем, что французам в Леванте был отдан приказ отойти, причём главное унижение было в том, что отойти они смогли только после того, как вмешались англичане и обеспечили войсковое прикрытие отходящих французов, чтобы не позволить арабам их растерзать.
Де Голль, как "неуклюжий, упрямый человек, не понимающий политической реальности, в которой он оказался.".
Можно только догадываться, какие душевные муки он испытывал при его гипертрофированных самомнении и самолюбии.
Понятно возникающее недоумение, это каким же образом человек, обладавший такими "достоинствами", смог попасть в "первые лица"? Недоумение рассеивается легко. Де Голль попал в "де Голли" потому, что того захотели не только победители (США и СССР), но и побеждённые (Британия и Франция), из разных побуждений, но захотели этого все. И победители захотели этого потому, что война не закончилась в 1945, война никуда не делась, потому что никуда не делась политика, а политику следовало продолжать другими средствами, а другие средства называются войной. А победители потому и оказались в победителях, что они воевали лучше, чем побеждённые, а воевали они лучше потому, что лучше понимали, что такое война.
Повыше мы задались вопросом - что такое искусство войны? На этот вопрос позволяет ответить история с де Голлем и послевоенной Францией. Война это не только собственная и чужая армия, но война это ещё и способствование приведению к власти человека, который вам нужен. Как в собственном государстве, так и в чужом. И нужный вам человек в чужой властной верхушке вовсе не означает пошлого "шпиона", которому вы будете слать "шифровки", да и зачем? Фу, как грубо!
Когда-то в замечательном сериале "Монархия и социализм" я подробно рассказывал историю про то, как Георг VI совершенно неожиданно для уже сформировавшего первое послевоенное английское правительство премьер-министра Эттли потребовал от него назначить на пост министра иностранных дел Эрнста Бевина, не только никогда не занимавшегося ничем "внешним", но и не имевшего вообще никакого дипломатического опыта.
Эттли подчинился, хотя замысла короля не понимал.
Королевский же расчёт строился вот на чём - главным после войны для Англии были взаимоотношения со США и каким образом эти отношения будут строиться, можно было предсказать заранее. Другими словами, обладая даже минимальным воображением, можно было заранее представить себе ту или иную конкретную ситуацию и вот с точки зрения Букингэмского дворца в тех двусторонних (Великобритания-США) ситуациях, которые были наиболее вероятны, определяющим становился не дипломатический опыт, а личные качества человека, который должен был иметь дело с американцами. Как только это было осознано, остальное стало делом техники. Или делом выбора. "X в этой ситуации упрётся как баран и будет стоять на своём до конца, Y будет хитрить и искать компромисс, Z лоялен, но болван, его непременно облапошат, кто там ещё у нас есть? Никого? Давайте остановимся на Бевине, по крайней мере мы знаем, чего от него ожидать."
Так вот то же самое произошло и с де Голлем.
Только там была "игра наоборот". Игра от обратного. Появилась возможность вывести в "дамки" чужого государства человека с определёнными и ярко выраженными качествами, позволявшими заранее предсказать как он поведёт себя в той или иной ситуации, причём влиять на создание этих ситуаций он никак не мог. Конкретного и предсказуемого человека предполагалось помещать в созданную "под него" конкретную же ситуацию.
Объективная послевоенная реальность, сложившаяся после войны, выглядела так - Франция (её политическая верхушка, "истэблишмент") считала, что она всех обыграла. "Обхитрила". Франция, в 1940 году перебежавшая "под немца", умудрилась сохранить в войне себя довоенную. Франция была наименее затронутым войной государством в Европе. Более того, война играла на руку Франции. В отличие от тех же Германии и Англии экономика Франции не была разрушена, англичане разбомбили заводы Рено, но в остальном народное хозяйство Франции войной затронуто не было, Франция не понесла людских потерь и для того, чтобы занять место ослабленных войной Англии и Германии, для того, чтобы доминировать в Западной Европе, Франции не хватало только одного - армии. А быстрее всего армия строится горячей войной, Франции как воздух нужна была "маленькая победоносная". И война в Индокитае выглядела как подарок судьбы.
И это при том, что была она подарком не судьбы, а американцев. Но Франция данайцев не разглядела, возглавлявший её человек оказался недостаточно зорким, хотя при его росте ему полагалось бы видеть чуть дальше собственного длинного носа.
Сегодня, задним числом, великого человека де Голля пытаются "отмазать" от непопулярной Индокитайской войны, мол, когда она началась, он уже покинул пост главы временного правительства. Формально это так, да только война не начинается щелчком пальцев, процесс втягивания в войну достаточно долгий и есть в этой истории и ещё кое-что. После де Голля, в 1946 году, временное правительство Франции возглавил Леон Блум, если вы помните, кто это такой. Так вот Хо Ши Мин в попытке предотвратить войну в Индокитае направил ему, как своему давнему знакомцу и соратнику по французской социалистической партии письмо с планом по урегулированию конфликта и очень может быть, что письмо это сыграло бы какую-то роль, но послание дядюшки Хо было задержано канцелярией де Голля (оказывается, великий человек и такими методами не гнушался) и когда оно наконец к Блуму попало, было уже поздно что-либо предпринимать. Франция получила чаемую ею войну.
Ход войны мы с вами рассмотрели достаточно подробно, и интерес теперь лишь во вновь вскрывшихся обстоятельствах. Итак, удалось ли Франции получить армию? Ответить можно очень коротко - нет. Франция в своих расчётах была вроде бы права, она сохранила людей, она сохранила армейский "костяк", всё было как бы при ней, но вышло не так, как предполагалось, а вышло вовсе даже наоборот. Война в Индокитае не только не создала новую французскую армию, но она разрушила даже то, что Франции удалось сохранить в передрягах Второй Мировой. В Индокитае был уничтожен цвет французской армии, в Индокитае Франция лишилась своего офицерского корпуса, военные училища метрополии просто напросто не успевали готовить замену погибшим во Вьетнаме офицерам. В результате Франция не получила, а потеряла армию. И это при том, что в самой Франции война в Индокитае вызывала один политический кризис за другим. И это при том, что из войны в Индокитае Франция вышла деморализованной и униженной, как будто ей не хватало унижений помимо этого.