Дверь в Зарабию (Озеро затерянных миров)
Шрифт:
– Я дочка этого… самого… все время забываю это имя… Велора, вот! Я дочь Велора и Амабель.
Дама застыла на нижней ступеньке, не хватало лишь таблички: «Пораженная дама в маске. Чучельник Харитонов-Задунайский. Цена договорная». Грандиозную паузу портил чихающий дворецкий, медленно сползающий по лестнице куда-то вниз.
– Оливия! – неожиданно гаркнула Нинга так, что Мира невольно вздрогнула.
На крик явилась молоденькая, заранее испуганная девчушка.
– Когда закончат трясти ковры и выбивать мебель?! Этот аллергик меня с
– Еще чуть-чуть осталось… – пискнула девчушка.
– Скорее шевелитесь!
Оливия исчезла.
– Не может быть, чтобы вы являлись дочерью моего сына, – сказала Нинга, обращаясь к Мире, – это исключено.
– Это почему же? – Девочка поправила рюкзачок, из-за ее плеча выглядывала любопытная кошачья морда.
– Когда Велор расстался со своей супругой, у нее не было и намека на то, что она ожидает потомство.
– Намек был, только еще очень небольшой, – нахмурилась Мира, – потом намек значительно увеличился.
– Если даже допустить такую вероятность, то как же Амабель, зная о ребенке, могла уйти из дома, от мужа…
– Видать, вы все ее тут так достали, что она готова была уйти отсюда хоть с десятью ребенками! – отрезала Мира.
– Нет, нет, вы не можете быть дочерью моего сына, – как заведенная повторяла дама, не слушая девочку. Откуда-то доносилось эхо чихания дворецкого-аллергика, более ничто тишины не нарушало.
И тут на сцену вышел Ром. Увидев его, дама ненадолго потеряла самообладание, она даже схватилась левой рукой за перила.
– Здравствуйте, – улыбнулся флоин, – вы меня помните?
– Да, да… – медленно, будто во сне ответила Нинга, – помню… Значит, это правда: Амабель ждала ребенка…
– Моди пришлось отправить нас сюда, к ней пришел сон, больше некому позаботиться о девочке.
Нинга слушала его с таким видом, будто к ней вот-вот придет смерть.
– Ну, что ж, – выдавила она, наконец, – поднимайтесь. Оливия проводит вас в гостевую комнату, разместитесь там, пока не решим, что с вами делать. Оливия!
Снова вбежала девчушка. Выслушав указание, она кивнула гостям.
– Скорее, скорее, идемте, – Оливия заспешила вверх по лестнице так, будто за нею вот-вот должны были погнаться солдаты германской армии.
Она привела Миру с Ромом в огромную комнату, напоминавшую заброшенный музей: мебель зачехлена, все в пыли, в окнах не видать даже солнца.
– Этот свинюшник кто-нибудь когда-нибудь убирает? – возмутилась Мира. – Такая пылища! У вас же дворецкий аллергик! Как не стыдно!
– Скоро ужин, – пискнула Оливия и бросилась к дверям.
– Черт знает что, – Мира сняла рюкзак и повесила его на спинку стула.
Аксельбант выглянул, повел носиком, чихнул и вылезать отказался. Ром поставил корзину с вещами и тирамисой на стол, и огляделся.
– Мира, ты иди спокойно ужинай, а я тут все уберу.
– Ты? Один?
– Конечно, я же флоин, для меня такая работа – пустяк.
– Заранее благодарю. Я пошла. Да, и возьму с собой Банта, его тоже надо покормить.
Вытащив сопротивляющегося зверя, Мира надела на него шлейку и потащила за собой. Кот упирался и чихал не хуже дворецкого.
По ходу Мира с любопытством рассматривала убранство дома, подобное ей доводилось видеть только в кино, да в компьютерных игрушках. Она и предположить не могла, что самый настоящий замок с каменными лестницами, высоченными сводчатыми потолками, мозаичными окнами имеет к ней не самое последнее отношение. Это походило на забавное приключение и даже начинало нравиться. В отличие от Аксельбанта чувствовала она себя в этом доме превосходно, кот же упрямился, вредничал и по высоким каменным ступеням карабкаться отказывался. Пришлось взять фыркающего упрямца на руки.
– Столовая вон там, – как черт из табакерки выскочила Оливия откуда-то из-за угла. – Идемте, провожу.
Мира перевела дух и отправилась за странной служанкой, которая поминутно оглядывалась, осматривалась, озиралась, будто ожидала неминуемого нападения.
Столовая оказалась громадным мрачным помещением, коему не виднелось ни конца, ни края. Окна плотно задернуты тяжелыми бордовыми шторами, будто хозяева опасались проникновения солнечного света в свой холодный каменный домище. Длинный деревянный стол с красно-желтой скатертью, за которым могло бы свободно разместиться с полсотни обедающих, стулья с высокими резными спинками, в стене большой камин, который, видимо, не зажигали лет сто, но когда все-таки зажгли и потушили, забыли почистить. Иными словами – обстановка, поднимающая настроение и нагоняющая аппетит.
– Мрачновато.
Мира опустила взгляд.
– Яра, ты что тут делаешь? Сейчас тут народ соберется.
А уж как Бант обрадовался визиту зеленоглазки! Кот всячески принялся демонстрировать свою радость при виде тирамисы: он и обнимал ее пушистыми лапами, и терся усатой мордой, громко мурлыча, и кружил вокруг нее в неуклюжем танце.
– Очень уж любопытно было взглянуть, – Яра погладила Аксельбанта, почесала его за ухом. – А когда придут остальные?
Из коридора донеслись шаги.
– Прямо сейчас!
– Поняла, исчезаю.
Мгновение – и Яры нет. От неожиданности, что предмет страсти так быстро исчез, Бант плюхнулся на попу и в недоумении посмотрел на хозяйку.
– Всё, нету, – прошептала она, разводя руками. – Потом будет, а сейчас нету.
Взяв поводок, Мира встала напротив двери, сердце ее взволнованно колотилось, ведь сейчас она увидит отца…
Дверь распахнулась, и на пороге возникла Нинга с двумя какими-то дядьками в одинаковых светло-бежевых костюмах. Один был рыж, другой – лыс. Землисто-бледные лица с тонкими, почти прозрачными носами, водянистые глаза навыкате и верхние крупные, будто лошадиные, зубы, выступающие из-под бесцветной губы. Переводя взгляд с одного лица на другое, Мира с тихим ужасом пыталась понять, кто же из этих уродливых близнецов ее папа Велор.