Двери во Тьме
Шрифт:
– А аэродром во дворе устроим?
– А мы с Тенго договоримся – сделаем новый, – сказал я для того, чтобы что-то все же сказать.
Настя мою мотивацию поняла, поэтому просто хмыкнула иронически и ничего не ответила. Ежу понятно, что перебраться не получится. Только если все бросить и заняться чем-то другим. Или просто разделить «Углегорскавиа», как я называл Настин аэродром, пополам. Два самолета оставить и два забрать. Вместе с половиной мастерской. Доведется в Сальцево перебираться на жительство – так и сделаем, мы это уже обсуждали, но вот
На ужин спустились в гостиничный ресторан, где сразу и наткнулись на Тенго, стоявшего в дверях и что-то объяснявшего молодому парню в полушубке и с автоматом на груди, часто кивавшему. Парня я помнил – он при Тенгизе был кем-то вроде порученца и шофера, встречались уже в ту памятную ночь, когда в Захолмье переворот совершался. Увидев нас, Тенго парня отпустил.
– О, гамарджоба! – сказал он, раскинув руки, с сильным грузинским акцентом, хотя на самом деле никакого акцента у него не было, и вообще он в Ярославле вырос. – Какими судьбами?
– Да просто так, решили с вечера приехать, – объяснил я. – Неохота завтра вставать рано, и все такое.
– А, это правильно, это правильно, – сказал он, подхватывая Настю под локоток и увлекая в зал. – Тогда за наш стол прошу, а иначе уже никак. Да и вообще поговорить хотел, вроде как дело есть. – Акцент из речи уже испарился, словно его и не было никогда.
Стол, как и подобает столу для самых почетных посетителей, стоял в самом дальнем углу – небольшой четырехместный, на котором имелись сейчас два прибора и за которым сидела одна женщина – невысокая, совсем молодая, лет двадцати, круглолицая, но при этом худенькая блондинка.
– Это Катя, знакомьтесь, – представил ее Тенго, заодно отодвигая перед нами стулья. – Присаживайтесь.
По его знаку уже прибежала официантка и стояла рядом с блокнотом наготове. Сразу видно было, кто здесь хозяин. Хотя… подозреваю, что Тенго как раз и стал настоящим хозяином «Золотой рощи» и, скорее всего, не только гостиницы.
Мы, как нас и просили, присели, после чего Тенго уже представил нас своей спутнице, предсказуемо оказавшейся его новой секретаршей.
– Так ты теперь и при офисе? – уточнил я с некоей долей ехидства в голосе.
– Положено, – ответил он, как отрезал. – Большому человеку – большой офис.
– И секретарша большая, – неожиданно добавила Катя.
Мы с сомнением посмотрели на нее, потому как под определение «большая» девушка никак не попадала.
– Я не соответствую образу, – пояснила она.
– Подозреваю, что офис напротив рынка теперь твой? – опять обернулся я к Тенго.
– Угадал – налью тебе за догадливость, – взял он со стола бутылку с брусничной настойкой. – Заходи в гости. И, к слову… – Он на секунду замолчал, наливая, затем продолжил: – Там свободные комнаты есть, хотел вам предложить.
– Зачем?
– Аэродром сюда перетаскивайте. Все спокойней. Отобрать труднее, – начал он загибать пальцы, перечисляя. – Я еще подвложусь в инфраструктуру. Ну с Шалвой, естественно. И наколку мне дали на место, где вроде
– У меня все заявки на работу с Крупы идут, – возразила Настя. – И почта вся оттуда. Постоянно мотаться приходится.
– Отсюда не так далеко, – развел руками Тенго. – Час всего. С утра почта и сюда едет, машиной, так что доставлять будете разве что на часок позже. И это… я понимаю, что вам там жить нельзя, а вы? У вас выбор – или в Сальцево бежать с тем, что схватить успеете, или ко мне сюда, но здесь вы на своей земле будете, всегда есть кому помочь, и борзеть никто не станет. Мы даже базу разведбата сейчас делим и здесь расширяем.
– У нас четыре самолета и два с половиной пилота сейчас, – Настя покосилась на меня. – И справляемся со всей работой. Если кто-то в это еще вложится, то с чего деньги отбиваться будут? Ты же сам видишь, что больших миллионов аэродром не приносит.
– На разведбат постоянно работать начнете – я уже с командованием согласовал. – Тенго чуть подался вперед, выложив локти на стол. – Ежедневное патрулирование вдоль дорог и вокруг городов. Сейчас не так актуально, а по весне, как бандиты засидятся, станет очень важным. По ходу начнете еще пилотов готовить, уже наших, для батальона. Связь с городами подальше по той же реке установили, а почему никто не летает? Есть куда расширяться.
Вообще мне предложение Тенго нравилось. Почему – и так понятно: спокойней тут будет. Если у нас «уйти» не выйдет, то самое оно, то, что и требуется. Это с моей колокольни. Насте оно нравится меньше, но готов поклясться, что больше из-за присущей женщинам страсти к оседлости, – просто трудно ей вот так взять да и все поменять. Реально никаких серьезных трудностей переезд не составит, за пару дней можно переместиться.
– Настя, ты что скажешь? – как раз спросил Тенго у нее.
– Тенгиз, я не знаю, – ответила она растерянно. – Вот так, чтобы с бухты-барахты…
– Настя, с этих самых бухтов и барахтов вы гэбэшников застрелили, – подался к ней Тенго. – Не сойдет это с рук так просто. Пусть вас не убьют, может, даже и не рискнут сейчас связываться с тем же Милославским, – так самолеты сожгут, квартиру подпалят, мало ли что… Здесь куда безопасней. Жилье есть, после того же Червонца и приближенных много хороших домиков осталось. Да увидишь завтра – там куда лучше, чем в вашей конуре.
– А ты у нас был? – с притворным возмущением вскинулась Настя.
– Ты сама рассказывала.
– Ну рассказывала, и что?
– Здесь лучше будет. Я честно говорю, – засмеялся Тенго.
– Мы обсудим сегодня, – пообещал я ему. – И на шашлыках что-то ответим уже. Завтра то есть. А по ходу у меня к тебе пара вопросов есть.
– Задавай, – кивнул он и заодно поднял рюмку, предлагая чокнуться.
– Мне на денек машина нужна – надо сгонять в одно место и со своим «кюбелем» не засветиться. Такое, на чем меня раньше не видели, и желательно с закрытой кабиной.