Двести лет вместе. Часть первая. В дореволюционной России
Шрифт:
Надо признать: объяснение – весьма циничное, и довольно дурная услуга диссидентству. – Оппонент подмечает натяжку: так «эти "противники" [КПСС] играют в довольно странную игру: они начинают участвовать в демократическом движении, будучи заранее уверенными в существовании "запасного выхода". Но этим они демонстрируют временный и непоследовательный характер своей деятельности. Имеют ли право потенциальные эмигранты говорить о переменах в России, а тем более – от имени России?» [66]
66
В. Лазарис. Ироническая песенка // "22", 1978, № 2, с. 200.
Один диссидентский фантаст (в будущем, в эмиграции, православный священник) предлагал и такое построение: что еврейская эмиграция производит «революцию в сознании советского человека», «еврей, борющийся за право выезда, превращается в борца за освобождение» всеобщее… «Еврейское движение
67
М. Аксёнов-Меерсон. Еврейский Исход в российской перспективе // Время и мы: Международный журнал литературы и общественных проблем. Тель-Авив, 1979, № 41.
Такой взгляд был готовно усвоен и годами громко возглашался: «право эмиграции – первейшее из прав человека»… Хором и многократно повторялось, что это – «вынужденное бегство», а «утверждения о привилегированном положении евреев в смысле отъезда – кощунство» [68] .
Да, спасаться с корабля на лодках – конечно, вынужденное действие. Но иметь лодку – огромная привилегия. И после изнурительного советского полувека – у евреев она вдруг оказалась, а у остальных – нет. Более чуткие выражали совестливое чувство: «Можно бороться за репатриацию евреев – это всем понятно, можно бороться за право эмиграции для всех – это тоже понятно, но нельзя… бороться за право эмиграции, но почему-то только для евреев» [69] . – Вопреки умилённым теоретикам эмиграции, что и все советские люди таким образом обживали заграницу и через это чувствовали самих себя в СССР свободнее, – как раз напротив: советские люди теперь почувствовали себя ещё более в безвыходьи, ещё более обманутыми и рабами. – Среди эмигрантов были и такие, кто понимал: «Коварнейший момент всей этой ситуации – тот, что уезжают евреи. Вопрос нелепым образом обернулся чем-то вроде проверки подлинности» [70] .
68
Г. Сухаревская. [Письмо в редакцию] // Семь дней, Нью-Йорк, 1984, № 51.
69
И. Шломович. Оглянись в раздумье…: [Круглый стол] // "22", 1982, № 24, с. 138.
70
Б. Хазанов. Новая Россия // Время и мы: Международный журнал литературы и общественных проблем. Тель-Авив, 1976, № 8, с. 139.
Вот именно. Но в самоослеплении – не заметили того.
А что было думать остающимся жителям «тоталитарной Московии»? Разброс тех настроений велик, от народного раздражения (вам, евреям, можно, а нам нельзя…) – до интеллигентского сокрушения. Его выразила Л.К. Чуковская в разговоре со мной: «Уезжают десятки драгоценных людей, без которых разрываются важные для страны внутренние человеческие связи. Рвутся узлы, образующие ткань культуры».
Как мы только что и прочли: «Россия пустеет»…
Об этом Уходе читаем вдумчивое размышление эмигрировавшего еврейского автора: «Еврейство России проделало беспримерный опыт слияния с русским народом и русской культурой, вмешалось в судьбу и историю России и, внезапно оттолкнувшись, как отталкиваются от одинаково заряженного тела, ушло». (Меткость и глубина сравнения!) «Самое поразительное в этом Уходе – его добровольность в момент наивысшей ассимиляции… Патетический характер российской алии 70-х годов… Мы не были изгнаны из страны королевским указом или решениями партии и правительства и не спасались бегством от захлёстывающей ярости народного погрома… этот факт не сразу доходит до сознания участников исторических событий» [71] .
71
Б. Орлов. Не те вы учили алфавиты // Время и мы: Международный журнал литературы и общественных проблем. Тель-Авив, 1975, № 1, с. 127-128.
А между тем несомненно – еврейская эмиграция из СССР открывала крупное всеисторическое движение. Начало Исхода – отчерчивало двухвековую эпоху принудительно-совместной жизни евреев и русских. Отныне каждый российский еврей обретал волю сам решать: жить ли ему в России или вне её. Ко второй половине 80-х выезд в Израиль стал вполне свободным, уже не требовал борьбы.
Всё произошедшее за два столетия с еврейством в России – и черта оседлости, и выход из её прозябания, и расцвет, и возвышение в крути российской власти, и новое стеснение, и потом Исход – не игра случайных стечений на окраине истории. Еврейство закончило круговой цикл распространения вокруг Средиземного моря, вплоть до востока Европы – и теперь двинулось в возврат на свою исходную землю.
И в том цикле и в разрешении его – проглядывает надчеловеческий замысел. И, может быть, нашим потомкам предстоит увидеть его ясней. И разгадать.
Глава 27 – ОБ АССИМИЛЯЦИИ
Когда и как началось это необыкновенное положение евреев как «всюду гостей»? Широко утвердилось в людском сознании, что многовековое еврейское рассеяние началось с разрушения Иерусалима Титом в 70 г. по Р.Х.: и вот, насильственно лишённые родной земли, с тех пор евреи вынужденно скитаются по всему миру. Но нет – «громадное большинство евреев уже тогда жило в рассеянии; в Палестине оставалось едва ли больше восьмой части народа» [1] . Начало еврейского рассеяния гораздо древнее: «уже в эпоху Вавилонского плена [VI в. До Р.Х.], а вероятно, даже и раньше, евреи были по преимуществу народом рассеяния; Палестина была только религиозным и отчасти культурным центром» [2] .
1
И.М. Бикерман. К самопознанию еврея: Чем мы были, чем мы стали, чем мы должны быть. Париж, 1939, с. 17.
2
С.Я. Лурье. Антисемитизм в древнем мире. Тель-Авив: Сова, 1976, с. 160 [1-е изд. – Пг.: Былое, 1922].
Рассеяние евреев было предсказано уже и в ранних книгах Библии. «А вас рассею между народами» (Лев. 26:33). – «И рассеет вас Господь по всем народам, и останетесь в малом числе между народами» (Втор. 4:27).
«Лишь незначительная часть евреев вернулась из [вавилонского] плена, "многие остались в Вавилоне, не желая бросить имущества"». Образуются и другие большие поселения вне Палестины, «евреи оказываются в большом числе… в крупных торгово-промышленных центрах древнего мира» (например, в Александрии при Птолемеях евреи составляли 2/5 населения). «Это были, преимущественно, торговцы и ремесленники» [3] .) – Еврейско-эллинистический философ Филон Александрийский (умер в середине I в., за 20 лет до разрушения Храма) свидетельствует: «Своей метрополией [евреи] считают Священный Город, в котором находится святой храм Всевышнего Бога; но родиной своей они считают те страны, которые достались им, как местожительство, от отцов, дедов, прадедов и ещё более древних предков и в которых они сами родились и были воспитаны» [4] .
3
С.Я. Лурье. Антисемитизм в древнем мире. Тель-Авив: Сова, 1976, с. 64, 122, 159.
4
С.Я. Лурье. Антисемитизм в древнем мире. Тель-Авив: Сова, 1976, с. 160.
Михаил Гершензон, размышляя над судьбами еврейского народа после Вавилона, писал: евреи «уживались на чужбине, а не тянулись на старую родину, как можно было бы ожидать». «Вспомните: ещё Иудейское царство стояло, а уже большая часть евреев была рассеяна по всем странам Востока; ещё второй храм красовался во всей славе, а на улицах и в домах Иерусалима уже не слышно было библейского языка: весь народ говорил по-сирийски или по-гречески». Уже тогда у евреев как бы было сознание: «не надо дорожить народной независимостью, надо учиться жить без неё, под чужой властью; не надо быть прикреплёнными ни к одному месту, ни к одному языку» [5] .
5
М. Гершензон. Судьбы еврейского народа // "22": Общественно-политический и литературный журнал еврейской интеллигенции из СССР в Израиле. Тель-Авив, 1981, № 19, с. 109-110.
И нынешние еврейские авторы не отошли от той же оценки: «Евреи в Древнем мире рассеялись и создавали крупные центры в диаспоре ещё до крушения еврейской государственности» [6] . – «Народ, получивший Закон, не хотел возвращаться в свою страну. Здесь есть что-то глубинное, чего мы ещё не осознали до конца. Куда проще болтать о еврейских ценностях и сохранении еврейства, чем объяснить подлинные причины столь долгого существования галута» [7] . («Галут» – изгнание. Даже и до середины XX века в иврите не было слова для обозначения «диаспоры» как пребывания в добровольном рассеяньи, но лишь «галут» как изгнание.)
6
С. Цирюльников. Философия еврейской аномалии // Время и мы: Международный журнал литературы и общественных проблем. Нью-Йорк, 1984, № 77, с. 148.
7
А.-Б. Иошуа. Голос писателя // "22", 1982, № 27, с. 158.