Двести тысяч золотом
Шрифт:
Почувствовав на лице что-то холодное и мокрое, Фын застонал и с трудом разлепил веки. Все вокруг казалось расплывчатым и шатким. Боль разрывала желудок, сверлила затылок, разламывала поясницу. Он попробовал поднять руку, чтобы ощупать голову, но в запястье впилась веревка — руки, да и ноги тоже были связаны. Он лежал на дне лодки. За бортом плескались волны, медленно уплывали назад строения набережной: лодка шла вверх по реке.
— Очухался? — Над Фыном склонился мужчина, и бандит закоченел от ужаса: это был тот человек, который пытал его, стараясь вырвать тайну золота, спрятанного в горах Белые Облака.
Еще раз плеснув водой в лицо пленника, Жао налег на весло и оскалился в злобной усмешке.
— Думал, никогда больше не увидимся? Просчитался!
Пошевелив руками, Фын понял: освободиться не удастся, о том, что ждет его, даже подумать страшно. Глухо завыв от отчаяния, он дернулся всем телом, сильно качнув утлое суденышко, тут же зачерпнувшее бортом, и сразу получил жестокий удар по ребрам.
— Не спеши к рыбам, — почти ласково сказал Жао. — Успеешь.
Фын съежился и закрыл глаза. Под днищем лодки журчала вода, мерно всплескивало весло, роняя капли при каждом новом гребке. Куда они плывут, какие планы зреют в голове у беспощадного Жао? Что он намерен сделать с пленником?
Примерно час бывший полицейский гнал лодку вверх по реке. Здания Шанхая остались позади, отдалился неумолкаемый шум огромного города. Воздух стал заметно чище. Берега тонули в зелени садов, окружавших нарядные виллы. Отыскав тихую заводь, скрытую кустами ивняка, Быстрорукий направил туда лодку, и она с разгона ткнулась в пологую песчаную отмель. Бросив весло, он уселся на корме и закурил, разглядывая Фына.
— Рассказывай, — почти миролюбиво предложил Жао, пнув пленника носком ботинка.
— О чем? — Бандит решил вступить в разговор, надеясь хоть что-то узнать о намерениях противника.
— Обо всем по порядку, — усмехнулся бывший полицейский. — Как ты убил моего родственника Ай Цина, что поделывал в Шанхае, как заманил в ловушку Чжоу, что узнал, подслушав русских со старым Воком. Все говори, пришло время вывернуться наизнанку.
— Долго будет, — просипел Фын, мучительно отыскивая выход из смертельной западни. Неужели конец?
— Я не спешу, — поглядев на высоко стоявшее солнце, безмятежно сообщил Быстрорукий.
Мысли Фына отчаянно заметались. Жао слишком много знает, вряд ли удастся его обмануть. Лгать опасно, говорить правду еще опаснее. Положение просто отчаянное, словно он очутился в огненном кольце, и куда ни кинься — всюду жжет адское пламя, а свободное пространство неотвратимо сужается.
— Мне нечего рассказывать, — слабым голосом ответил Фын.
— Отмолчаться не удастся. — Дососав сигарету, Жао щелчком отправил окурок в заросли. Вытащил из кармана пиджака палочки для риса и задумчиво повертел их между пальцами.
Бандит похолодел, увидев железные палочки-спицы. Значит, враг сейчас пустит в ход против Фына его собственное любимое оружие? Кроме палочек у него наверняка есть револьвер или нож. Оказать сопротивление не удастся: руки и ноги спутаны, а сам он привязан к доске, заменяющей сиденье для гребца.
— Сначала ты убил Ай Цина, — играя палочками, лениво улыбнулся Жао. — Мой несчастный родственник и думать не мог, что однажды ему воткнут такую вот штуку в глаз и загонят глубоко, до самого мозга. Потом умер мой верный Чжоу. И его ты тоже убил палочками для риса. Уж не этими ли, а?
Судорога свела Фыну ноги, ужас ледяным комом поднялся от желудка к горлу, ударил в голову, лишая способности соображать. Осталась только одна мысль: выжить, любой ценой выжить!
Между тем Жао сел на пленника верхом и, не переставая улыбаться, пощекотал палочкой его ноздрю. Бандит замер, обливаясь холодным потом и боясь шевельнуться.
— Так как ты пытал беднягу Цина? — Жао приставил острый конец железной спицы к нижнему веку и чуть кольнул, словно пробуя, удастся ли выколоть глаз одним движением. — Вот так, да?
— Что тебе нужно? — крепко зажмурившись, зачастил Фын, словно внутри у него прорвался мешок, полный слов. — Мало ли что было… Каждый ищет своей выгоды. Ты тоже убивал и меня мог убить, а я защищал свою жизнь. Мы могли бы договориться. Что тебе в конце концов Цин или Чжоу? Они же слуги, мелкие, незначительные людишки на твоем пути. Сколько таких уже было? Сколько ты потерял и нашел…
Тяжелая жесткая ладонь Быстрорукого легла на губы бандита, заставив его замолчать. Острие палочки поддело веко, Фын взвыл от дикой боли, но пальцы бывшего полицейского сжали его челюсти, словно захватили их в стальной капкан. Кровь струйкой потекла по щеке, скатилась на шею, брызнула на мокрое дерево сиденья ярко-алыми точками.
— Договориться? — неподдельно изумился Жао. — Договориться с тобой? Хочешь выторговать жизнь ценой двухсот тысяч золотом?
— Да-да! — почувствовав, что сжимавшие челюсти пальцы немного ослабили хватку, закричал Фын.
— Правильно, — одобрил Быстрорукий. — Окриветь никому неохота, правда? Но поглядим, насколько ты будешь откровенным. Выкладывай, что ты подслушал у сампана?
Сбиваясь, глотая окончания слов, дрожа от страха, как бы Жао вдруг не передумал и вновь не принялся за его глаза, Фын рассказал о встрече русских с Воком.
— А золото, как найти золото? — встряхнул пленника Жао. — Зачем мне твои сопливые рассказы о пронизанных солнцем рощах и бездонных колодцах в горах? Где спрятаны доллары?
— Старик не сказал, — простонал бандит. — Они отправляются послезавтра вверх по реке и будут плыть два или три дня. Потом пойдут по суше. Вок велел русским купить длинные прочные веревки и запастись провизией на месяц. Клянусь, это все!
Бывший полицейский закурил, задумчиво пуская струйки дыма в круживших над ним надоедливых москитов. Фын с тревогой ждал, понимая: решается его судьба.