Двести тысяч золотом
Шрифт:
— Не успеют, — прикинув скорость грязевого потока, злорадно усмехнулся Лобанов.
— Скоро, теперь скоро, — подтвердил китаец.
Так и случилось. В считанные секунды грязевой вал накрыл поднимавшихся по тропе и стремительно покатил дальше, все расширяясь и увеличиваясь в размерах. Мелькнули на поверхности несколько голов утопающих в грязи, слабо донеслись их истошные, полные отчаяния вопли, потом все смешалось, и поток ухнул на очередной уступ. Вода продолжала быстро прибывать, вымывая все новые и новые слои слежавшегося ила. Она несла их к подножию горы, практически не встречая сопротивления.
Двое неизвестных, оставшихся внизу с лошадьми, сначала словно окаменели, наблюдая ужасную картину катастрофы, но быстро опомнились и начали стаскивать со спин усталых животных вьюки, надеясь умчаться верхом от неминуемой смерти. Испуганные лошади рванули, одна унеслась, волоча за собой вцепившегося мертвой хваткой в поводья человека, а другая, дав свечу, сбила хозяина с ног и кинулась в сторону. И тут грязевой вал достиг долины, лениво накрыл не успевшего подняться неудачливого наездника и пополз дальше, вспучиваясь и опадая, как живой взбираясь на камни и скрывая их под собой.
— Все. — Повернувшись спиной к долине, Вок достал трубку и дрожащими пальцами начал набивать ее табаком. — Надо опять закрыть заслонку.
— Зачем? — поднеся ему зажженную спичку, усмехнулся Юрий.
— Когда-нибудь сюда придут люди и будут снова выращивать рис, — тихо сказал старик. — Подумаем о них.
— Хорошо, — согласился Руднев, — но подождем еще немножко. Хуже не будет. На всякий случай…
Спустя некоторое время они пустили ручей по прежнему руслу, развели костер и приготовили похлебку. День клонился к вечеру, все неимоверно устали, но ночевать рядом с «новым кладбищем», как образно выразился Саша, никому не хотелось. Перед тем как уйти с перевала, подобрались к обрыву и опять поглядели вниз, где все еще стекали по склону отдельные жиденькие ручейки и временами жутко шевелилась тускло блестевшая под красноватыми лучами заходящего солнца лавина грязи. Тишина, ни единого признака жизни, только бродит в отдалении ошалевшая от страха кобыла со сползшими набок вьюками.
— Поймать бы, — глядя на нее, мечтательно причмокнул Лобанов. — Пригодилась бы…
— Опомнись, — урезонил его Руднев. — Даже если спустишься, то как втянешь ее наверх?
— А взять только тюки, — не унимался Юрий, и стоило большого труда отговорить его от безумной затеи. Но тут же он загорелся новой идеей, заметив торчащий из грязи ствол ружья.
Вытащив из мешка веревку, капитан сделал на конце скользящую петлю и раз за разом упорно пытался набросить ее на ствол, не обращая внимания на призывы оставить бесполезное занятие и резонные замечания спутников, что расстояние до цели слишком велико, а надеяться на слепую удачу просто глупо. В конце концов упорство победило, и петля захлестнулась на оружии. Сильно рванув, Лобанов удивленно крякнул: вместе с ружьем из грязи медленно поднялся мертвец, на шее которого перекрутился ремень винтовки.
— Ай, нехорошо, — испуганно присел Вок. — Брось его, брось!
— Не мешай, — беззлобно рявкнул Юрий и, сунув в руки Саше конец веревки, побежал за другой.
Вскоре он набросил вторую петлю на погибшего и с помощью Руднева вытащил свой страшный трофей наверх. Первым делом капитан снял винтовку. Это оказался вполне исправный винчестер, только сильно забитый грязью. Отложив его, Лобанов осмотрел убитого китайца.
— Треснулся о камень, — показал он на рану на голове покойника, одетого в темный халат, заношенную светлую рубаху и солдатские штаны, заправленные в грубые сапоги со стегаными матерчатыми голенищами.
На поясе погибшего висел полный патронташ, но никаких других вещей или бумаг при нем не оказалось. Не было даже кисета и огнива. Забрав оружие и патроны, Юрий спихнул труп вниз, буркнув, что на привале приведет винчестер в порядок…
Проснувшись утром, Саша открыл глаза и замер, очарованный красотой пейзажа. Вчера, почти в темноте, не было возможности да и охоты рассматривать окрестности — валила с ног усталость, хотелось поскорее лечь и забыться сном, дав отдых измученному телу. Помнится, перешли вброд какую-то мелкую, но очень быструю речушку с ледяной водой, бешено скакавшей по скользким камням, и выбрали подходящее место для ночлега. Высидев у костра до полуночи, Руднев почувствовал, что больше не может, и разбудил сладко похрапывающего капитана.
А сейчас вокруг был сказочно прекрасный лес, насквозь пронизанный лучами яркого утреннего солнца, игравшего в кружевных листьях. Блики света лежали на траве причудливыми пятнами, зеленел мох на валунах, покачивая резными листьями, чуть шевелились под легким ветерком пышные папоротники, а над кронами деревьев проносились птицы, рассекая свежий горный воздух упругими крыльями. Не та ли это «пронизанная светом заросль», о которой говорил старик?
Над огнем уже закипала в котелке вода — Лобанов не терял зря времени. Подмигнув, он подкинул на ладони винчестер, щелкнул затвором.
— Отличная игрушка! И магазин полон!
— А где старик? — спросил Руднев.
— Умывается, — отложив винтовку, улыбнулся Юрий. — Поднимайся, пора перекусить — и в дорогу. Сейчас будет готов чай…
Роща, очаровавшая путников своей красотой, раскинулась на прогретом солнцем пологом склоне, а за ней начиналось беспорядочное нагромождение циклопических камней, между которыми был только один узкий, похожий на лабиринт проход. Он упирался в отвесную скалу, напоминавшую высоченную стену неприступной крепости, построенной в незапамятные времена зодчими-великанами, с легкостью ворочавшими многопудовые громады.
Китаец вступил в лабиринт и уверенно повел русских вперед. Он хорошо ориентировался в сумраке тесного коридора, петлявшего среди мощных глыб, закрывавших солнце. Саша вдруг почувствовал себя муравьем, пылинкой в бесконечном мироздании, ничтожным комочком живой слизи, неведомо как попавшим в царство недвижных каменных исполинов. Что ощущали здесь люди прошлых веков? Размышляли, как нынешние, над собственным ничтожеством или просто боялись непознанных сил природы?..
— Сейчас пойдем наверх. — Старик обернулся, сморщил в улыбке лицо и пересадил обезьянку на другое плечо. — Туда!
— Шутить изволит, — криво усмехнулся Лобанов, поглядев на упирающуюся в небо отвесную скалу. — Уважаемый Вок Вай, наверное, ты забыл, что мы не умеем летать!
— Не надо летать, — не принял шутки китаец. — Так пойдем, ногами.
Вопреки ожиданиям, тропинка не упиралась в скалу, а огибала ее. Они вышли к широкой трещине в монолите, где неизвестные каменотесы вырубили грубые ступени. Немного передохнув, начали головокружительный подъем, страшась поглядеть вниз или, не приведи Бог, оступиться. Упираясь руками и спинами в камень, кладоискатели упорно карабкались к вершине, пока один за другим не выбрались на почти гладкую площадку, со всех сторон окруженную скалами. Лишь справа, по узкому карнизу, тянулась неровная козья дорожка.