Двэйн
Шрифт:
Они встретили друг друга: Вэйлин только шел к месту назначения, а Меви — возвращалась. Их пути сошлись между двух пологих холмов, там, где находилась вересковая пустошь в окаймлении низменных водно-болотных угодий. Говорят, самые красивые вересковые поля, заставляющие путника остолбенеть в восхищении, можно увидеть на западе Острова — там, где дышит солью и вгрызается в неприступные прибрежные скалы океан. Но в какой бы части Острова вы не бродили — розово-лиловые ароматные ковры встретят вас заманчивым видом и очаруют, даже не пытайтесь сопротивляться этому колдовству!.. Вечнозеленый кустарник радует глаз с конца июля по сентябрь, но год на год не приходится — ни
Вот и этот год был такой же: ранняя весна сменилась столь же ранним летом, и сейчас, на излете июня, великолепие вересковых пустошей уже распахивало гостеприимные двери для любого гостя.
Сначала Вэйлин услышал пение и замер на месте: тонкий, но сильный девичий голос, по которому он немедленно узнал Меви, пел — с безукоризненным для эльфийского восприятия слухом! — о женихе. Длинные куплеты переливались с задумчивостью реки в жаркий полдень, выдавая извечные сомнения: а вдруг жених какой-то не такой?.. вдруг у него кривые ноги, скверный нрав, косые глаза или повышенная скупость?! И тут же с силой и страстью в дело вступал припев: НЕТ. Жених мой не таков! Все у него как надо, а если и не так… мне он мил ЛЮБЫМ, даже мертвым.
На миг Вэйлину стало завидно: кто этот неведомый жених, которому поет Меви, дитя рода человеческого? Неужто действительно мертв, и сейчас Темный эльф слышит отголоски боли, не предназначенной для его ушей? Надо бы уйти, но… Вэйлин высунулся из-за большого замшелого валуна — и увидел сидящую на траве девушку, плетущую венок. Быстро и ловко двигались маленькие пальчики, вплетающие в травяную гирлянду то, что попадалось под руку: синеватые метельчатые соцветия вероники, белые воронки вьюна. На девушке было не привычное светлое, а черное льняное платье, сейчас оттенившее золото волос и белизну кожи — Мораг велела ей защищать лицо от солнца специальным отваром, чтобы сохранить эту белизну и избежать морщин. А черное платье имело свои причины для надевания — оно было выдано Меви старшей служанкой… С момента жестокой порки прошло всего несколько дней, а темная заживляющая мазь имела свойство оставлять на ткани несмываемые пятна. Девушка останется в черном, пока пользуется ею.
Закончилась песня — с последним, замыкающим венок в кольцо движением.
— Выходи! — засмеялась Меви, вставая и отряхивая подол от травинок. — Я видела, как ты спускался с холма! Я ждала!
Пожалуй, ее зрение не уступало эльфийскому!
Юноша вышел из-за камня и подумал, что радостное выражение на личике Меви не очень-то соответствует грустной песне. Как будто чувствуя это, девушка махнула рукой:
— Когда поешь, быстрее плетется. У меня не было жениха, это просто песня.
Она прищурилась, водружая венок на свою золотистую головку:
— Хорошо? Красиво?
— Очень. — Честно признал дроу.
— Все получилось! — с легким ликованием в голосе снова рассмеялась девушка. — Поймать. Засада, ловушка на тебя! Я знаю, где ты ходишь, тут один короткий путь!
Она подобралась на шажок ближе, и Вэйлин не сразу понял, что сейчас будет.
— Теперь ты лови. — Прошептала Меви.
— Что?..
— Это. И меня тоже. — Коротко сказала она.
Венок полетел парню в лицо вместе с пригоршней отходов цветочного производства — травинок и цветочных головок, — и цели не достиг, ибо был схвачен еще в полете. Реакция эльфа куда быстрее человеческой. А белые ножки Меви уже удалялись, быстро-быстро мелькая из-под
Венок укатился в траву. Вэйлин настиг девушку в пять прыжков, перехватывая на лету легкое и сильное тело, стискивая талию, прижимая к себе, как невиданную в подлунном мире драгоценность, запуская руку в растрепавшиеся золотистые волосы и поддерживая затылок, как держал бы ребенка или… любимую.
Не для убаюкивания. Для поцелуя.
По инерции движения короткой погони эти двое спелись в объятии — и перекатились по траве так, что Меви, подбоченившись, уселась на юноше сверху.
— Поймать! — с торжеством сказала она, глядя прямо в загадочные дымчатые глаза, не принадлежащие человеку.
А потом… она медленно, но решительно стянула через голову свое черное платье, оставшись обнаженной. Тонкой нижней рубашки под платьем не было, и юноша видел, что жесткая изнанка вышивки — семейного орнамента госпожи Ингрен, — оставила красноватые потертости на нежных грудях. Крепких, маленьких, с неожиданно крупными розовыми сосками.
К своей «засаде» Меви подготовилась заранее — это было ясно. Юноша пытался отвести взгляд от упругих манящий полушарий — и смог не сразу. В обоюдном молчании, скрашенном жужжанием пчел да далеким шумом воды по камням, он ощущал на себе давление бедер девушки, кожа которых как будто обжигала сквозь материал штанов.
— Меви… — начал он, чувствуя, что приходится бороться одному за двоих, — нам не нужно…
Она наклонилась. Ни капли краски в лице, торжественная серьезность и сила в голосе. Сбилась на ломаный эльфийский от волнения, положив дроу ладонь на грудь:
— Молчи. Двэйн… Это лето — должно стать первый лето для моего мужа. Я петь о том, кого нет. Ты есть. Другой нет. Никакой другой не надо.
Зеленые глаза смотрели открыто, просто, и было в них что-то еще, от чего невозможно отказаться мужчине, потому что за предложением стоит вся жизнь. Будь Вэйлин старше и опытнее — он смог бы сказать «нет». Но как отказаться разумом, если пышущее яростным здоровьем юное тело, и такое глупое, но чистое юное сердце уже сказали свое «да»?!
Он возложил девушку на себя, потому что даже в ослеплении страсти помнил о повреждениях на коже ее спины. Он был первым, но Меви — крепкая и сильная, несмотря на кажущуюся хрупкость, дева, меньше всего думала о боли и страхе соития, а потому не испытала ни того, ни другого. По-своему она тоже стала первой для Вйэлина, одним махом вычеркнувшего из памяти опыт такой искушенной, но бездушной близости с Эдной Эльдендааль.
Они были первыми друг у друга. Познавая с ошибками, даря сверх меры, шепча слова любви и милые глупости — и тут же смеясь над ними. Дети лета… Когда миг упоения перешел в сладкую истому, Вэйлин нашел в себе силы оторваться от припухших алых губ:
— Нас хватятся, Меви. Нужно идти.
— Нет. Тебе идти. Только тебе! Я останусь. Никто не узнает, где я.
Девушка приподнялась на локте, затем села, пошарила вокруг себя. Нашла скомканное черное платье и… Вэйлин с расширенными от удивления и ужаса глазами смотрел, как медленно и аккуратно вынимает она из потайного кармана отменно острый нож — видимо, украденный с кухни. Он резко привстал, не понимая, чего же хочет Меви?!
Та просто опустилась на колени, с нежной и грустной улыбкой вложила нож в правую руку дроу, а затем — удерживая эту руку на весу, приставила острие ножа чуть ниже своей левой груди.