Двэйн
Шрифт:
И не было бы беды для семьи Астор через падение другой леди.
Но беда пришла — незамедлительно и неотвратимо, как приходит время погребального костра для тех, чей земной век закончен.
* * *
Сегодня Вэйлин не смог претворить в жизнь первую часть дневного плана — стянуть незаметно и безболезненно лепешку и сыр до завтрака. Он крутился у стола напрасно: мать была не в духе, а потому успела отвесить подзатыльник и погрозила пальцем. Каждый дроу буквально с рождения учится наблюдать за душевным равновесием любой особы женского пола.
Во-первых, она не спросила, умывался ли сын — неумытым за стол она не пустила бы ни за что, но сегодня этот момент не проконтролировала. Во-вторых, в нервных движениях матери как будто невидимым суетливым призраком сквозил страх. То, как она сейчас возилась около очага в кухне, казалось попыткой отключиться от каких-то гнетущих мыслей. Мало того, рядом был отец — и бросалось в глаза то, что он пытается как-то вмешаться в ход этих гнетущих мыслей. Но при сыне эти двое ничего обсуждать не собирались.
Астор не раз и не два драла Вэйлина за острые эльфийские уши: чтоб не распускал их, где попало, потому что порой вскользь услышанное слово может больно ударить в самое уязвимое место. Судя по нахмуренным белым бровям на прекрасном и озабоченном женском лице, лучше убраться с кухни без хлеба и сыра. Мальчишка так и сделал, с беззаботным видом показав, что собирается пренебречь завтраком. Но…
У девчонок-дроу свои забавы, у мальчишек — свои. Вместе они играют разве что в первые годы жизни, пока не поймут, что между полами прочерчена глубокая борозда неравенства. И девчонка из семьи простолюдинов имеет куда больше прав, чем маленький лорд. Так что девочки на задворках посада любят играть в сиятельных матрон или жриц Ллос. Окажись рядом мальчишка — заставят прислуживать или, хуже того, устоят шуточное жертвоприношение. Объект игры, естественно, останется живым, но без синяков и шишек вряд ли унесет ноги. Так что у мальчиков свои игры… Одна из них называется «Хитрый дроу». Надо незаметно подкрадываться к девчонкам и слушать все, что они говорят.
— Я же хитрый дроу! — улыбнулся себе под нос Вэйлин, шмыгнув в чулан, где стояли его нехитрые рыболовные снасти.
Принадлежности для рыбалки он забрал, но из чулана вышел не во двор, а прокрался в кладовку. Оттуда по лично сработанной потайной веревочной лесенке — на чердак, где имелась особая хитрая половица, присыпанная сеном. Не скрипит, когда ее отодвигают в сторону, не выдаст. Рассмотреть, что происходит на кухне, особо не получится, а подслушивать можно в свое удовольствие.
Разговор мальчик слышал, хотя и не полностью.
— Что же ты наделал, Лейс?.. Почему я узнаю об этом только сейчас?
Астор перехватила полотенцем края горячей сковороды, но руки заметно дрожали. Муж аккуратно взял ее за запястья и, ненавязчиво отняв сковородку, поставил на деревянную столешницу.
— Я просто помог брату. — Тихо сказал он. — Никто ничего не видел и не слышал. Они не смогли сразу уйти к Светлым по подземным тоннелям, время было упущено. Я не знаю, почему они задержались. Их не дождался провожатый. Они переждали в сарае и покинули Cathrach затемно.
—
«Хитрый дроу», спрятавшийся на чердаке, быстро смекнул, что к чему. Они — это дядя Радрайг и ослепительно красивая его спутница. Три ночи назад мать Вэйлина, как и многие другие эльфийки, должна была быть в храме Ллос, на ночном служении. Мужчин туда, естественно, никто не пускает, во время службы они предоставлены сами себе. Это прекрасный повод посетить какой-нибудь кабачок — даже для лордов… Вот и Лейс провел полночи на таких мужских посиделках. Сколько он там пробыл на самом деле? Никто не отслеживал, естественно, но подтвердят. Ночью чуткие острые ушки Вэйлина уловили момент, когда во дворе скрипнула дверь сарая. Он махом слетел со своей лежанки и приоткрыл ставень, а ночное эльфийское зрение помогло дополнить картину: три фигуры, закутанные в плащи, очень быстро пересекли двор. Сначала мальчик забеспокоился, уж не воры ли это? Но отцовскую походку он узнал — и перестал волноваться, а вот любопытство было разбужено. Стало делом чести разобраться, что к чему! Ёжась от холода, завернувшись в покрывало вместо плаща, Вэйлин выбрался из своей крохотной спальни, тише тихого покинул дом и, обойдя двор по кругу, подобрался к сараю.
Внутри действительно был отец, шепотом переговаривающийся с дядей Радрайгом, которого было не узнать. Не внешне, нет… Но он как будто стал другим: резкий голос с незнакомыми властными нотками, нахмуренные брови. Он выглядел, словно пружина из внутреннего механизма большого хронометра, что недавно чинил отец по заказу. Что с ним такое?! А когда третья фигура приспустила капюшон с головы, Вэйлин чуть не ахнул. Он считал свою мать истинной красавицей, — и так оно и было! — но та, которую он увидел, вызывала просто восторг.
Имя он услышал тоже.
— Госпожа Нейл… — благоговейно произнес Радрайг.
Но это прекрасное лицо Темной эльфийки одновременно было и решительным, и каким-то безразличным, и опустошенным, и такая тьма отчаяния клубилась в пронзительных синих глазах, что Вэйлин тряхнул вихрастой головой, плотнее запахнул покрывало и вернулся обратно в дом.
Ему стало страшно — непонятно, почему. И вот сейчас, кажется, родители обсуждали события той недавней ночи.
— Фэррел… — тихонько продолжала мать, — вчера вечером по приказу леди Эльдендааль его выпороли так, что на спине мясо отошло от костей!
Не у одного Вэйлина острые ушки. Дети часто слышат то, что им не положено, а имя — Фэррел — хорошо известно всем. Личный врач Первой жрицы, очень высокий дроу, со странным оттенком глаз: таким, какой принадлежит ароматическому растению, завезенному с материка и ковром покрывающему на Острове все плато Валенсоль — лаванде. Не только лучший на Острове врач, но и единственный любовник, которого Мораг бессменно удерживала около себя долгие годы, возведя в статус мужа. Фэррел был отцом одной из ее дочерей.
Вэйлин задумался. Что же должно было случиться, чтобы этого мужчину выпороли по приказу Мораг, да еще так жестоко?!
Прим. авт.: причины кроются в событиях повести «Иней». Лавандовый же цвет глаз, я думаю, сразу дает понять, что речь идет о предке Эрика Эльдендааля, будущего Владыки Темных. Предположительно, Фэррел его дед.
— Он что-то рассказал под пыткой? — быстро спросил отец.
— Рассказал?! Мать Ллос, что он должен был рассказать?! — взвилась Астор, стараясь все же говорить как можно тише.