Движение образует форму
Шрифт:
Я спросила ее, чем она занимается. Работает с глухонемыми в специальной школе, где здоровые дети изучают язык немых. Ей очень нравятся упражнения с голосом, которые давала детям Фридл, можно ли их как-то приспособить к работе с глухими?
— Заменить голос ударными инструментами.
— Правда! Ведь есть же эта знаменитая глухая, которая играет босиком, она ступнями чувствует вибрацию! Повешу бумагу на стену — и буду барабанить!
Не помню, в каком контексте я рассказала Джорджии сказку, которую придумала для внучки на иврите. Про господина Мацаврухи, то есть господина Настроение, который, будучи в отвратительном состоянии духа,
Вскоре Мацаврухи прославился на всю округу. Как что — все бегут к нему плевать в горшок. Он открыл свой бизнес, разбогател.
И вот как-то вечером он возвращается домой, а навстречу ему собачка. Он не сразу ее узнал, а когда узнал, обрадовался. А собачка ему и говорит: отдай мне горшок назад. Тебе он уже не нужен. А если вдруг у тебя испортится настроение, представь себе горшок, плюнь туда как будто бы, и настроение сразу станет хорошим. А я понесу горшок в другую страну, туда, где он сейчас нужен.
Мацаврухи сначала огорчился, но сделал так, как велела собачка. И все получилось. И тогда он подумал: так даже лучше, в голове-то у меня горшок все равно останется, а зато руки освободятся, и я смогу сколько хочешь обнимать ими свою жену и детей. И от этого жизнь господина Мацаврухи стала еще веселей.
…Наутро Джорджия отозвала нас с Клаудией в сторонку и рассказала, что по дороге домой в метро встретила человека, с которым ее связывали тяжелые отношения, и плюнула в горшок господина Мацаврухи. Все прошло!
Белый пароход
По утрам мы с сыном ждали почтальоншу. Федя в ползунках стоял на подоконнике, упершись ладонями в окно, а я мечтала о письме, которое изменит жизнь. Что в нем должно было быть написано, я понятия не имела. Почтальонша с тяжелой сумкой наперевес появлялась у нашего подъезда около десяти часов утра. Взяв Федю на руки, я подходила к двери, пережидала, когда она уйдет, и с ключиком поднималась на один пролет, к облупленным зеленым ящикам. Сквозь дырки было видно, есть письмо или нет. Но и пустой я отпирала — Федя любил заглядывать внутрь.
Всякие бывали письма, но я ждала особенного. И дождалась. Оно пришло в 1988 году. В нем было сказано, что мне разрешена командировка в Чехословакию. Это письмо изменило мою жизнь.
Дома я постоянно проверяю электронную почту. За границей — минимум раз в день. Иначе не усну. Сегодня я получила много писем, и одно — очень важное. От девушки, которая привозила к нам в Хайфу своего маленького сына. Посоветоваться. Ребенок был по-настоящему сложным. И непрогнозируемым. Как любой человек, кстати. Единственное, что мы с Сережей могли сделать, это поддержать ее душевно.
«Леночка, я хочу вам рассказать об одном чуде, к которому я стала причастна. Мы с А. только что вернулись с Дальнего Востока, где три недели провели на теплоходе, плывущем по реке Амур по местным красотам. Но не ради красот и свежего воздуха мы туда поехали. Теплоход — это детский благотворительный проект «Белый пароход», организованный всемирно известным оперным басом Николаем Диденко, для детей просто папой Колей, и московской Академией хорового искусства. Три недели детки из неблагополучных семей, олигофрены, глухонемые, дэцепэшки, детдомовцы, просто талантливые дальневосточные дети из обычных семей — всего 85 человек — на протяжении вот уже семи лет занимаются на теплоходе музыкой, по-настоящему и по-взрослому. Возраст — от 6 до 19 лет. Таланты. Некоторые просто гении. С ними плывут педагоги академии и два известных московских музыканта, мои друзья, благодаря которым я и попала на проект (приехала журналистом, уехала «многодетной мамой» и арт-терапевтом, а также гримером, психологом, костюмером и просто подругой).
Три недели мы жили большой семьей, и уже со второго дня я достала из ящика пластилин и предложила девочке, что плакала у меня под окном на палубе, пока звонила по утрам маме, слепить ее плохое настроение. Взяла один брикет пластилина — синий. Она выбрала красный. Я лепила свое плохое — в виде чемодана и знака того, что мне не хочется отсюда уезжать. Она лепила человечка — потом назвала его Смертью. Потом мы обменялись: я дала ей синюю ручку чемодана, а она мне — полоску красного пластилина. Я налепила грустному чемодану улыбку, а она Смерти — синий шарфик.
Смерть в синеньком шарфике взяла в руки чемодан и покинула нас, прихватив наше плохое настроение.
Девочка с того дня меня не покидала, а следом пришли еще двенадцать мальчишек и девчонок, и вместе мы лепили и клеили остров детства, рисовали, лепили, складывали оригами и творили чудеса, и все это время я думала о дорогих Макаровых, которым надо непременно это рассказать.
Так, сама не ведая, я стала для детей арт-терапевтом. Сколько бюстов и портретов Коли Диденко было слеплено! Как он хохотал каждый раз, получая новый подарок! А как мои детки, собрав пустые пластиковые бутылки по теплоходу, делали из них смешных человечков и собирались снимать о них мультик! Какое дерево мороженого распускалось у нас на острове!
А сколько историй любви я услышала. Одиннадцатилетняя Полечка, с протезом вместо правой ножки, влюбилась во взрослого баритона двадцати двух лет. Хулиган с плохим зрением страдал от неразделенной любви к красотке Виолетте, одно имя чего стоит… А сколько взрослых историй от подростков!.. Вы себе можете это представить… У кого-то по десять-двадцать операций только ради того, чтобы вылезти из инвалидной коляски. У кого-то безнадежное угасание. И страстная жажда жизни! Я могу писать о них бесконечно».
«Дорогая моя! Твой ребенок три недели смог находиться в огромном обществе — считай это чудом. Прежде он требовал ежесекундного внимания, полной вовлеченности, а теперь в его присутствии ты способна чем-то заниматься. Да еще с двенадцатью детьми! Я тобой горжусь, умница! Об остальном напишу подробней, когда вернусь из Милана».
Бытие есть там, где нет психологии
Те, кто учится в лицее, будут работать с теми, кто «не такой, как все» и кому нужна не только квалифицированная помощь, но и энергоемкая душа.