Двое из будущего. 1904-...
Шрифт:
Дошли до Артура без проблем, так же без проблем разгрузились. Все продукты, что мы привезли, сгрузили себе на склад, а что-то частью выкинули на рынок. Цену загибать не стал, но и от прибыли отказываться не подумал. Продавал втрое от того за что купил. И даже при этом мои отпускные цены были существенно ниже того, что предлагали на рынке. Все купленное расхватали за пять дней и снова я задумался о поездке в Инкоу. И опять спас «Лейтенант Бураков». Он, более или менее регулярно курсируя между Артуром и этим китайским городом, выполнял своего рода роль связного. Перевозил почту, полученные телеграммы, приказы. Кое-что таскал из продуктов. Его высокая скорость позволяла легко оторваться от японской эскадры или же обойти их стороной. Японцы видели подобное непотребство и заметно нервничали. Все чаще и чаще они стали курсировать вдоль западного побережья полуострова. И все чаще у них получалось отсекать «Буракова» от Инкоу. Но в тот раз ему повезло и миноносец смог прорваться с первого же раза. Но вот выбраться оттуда он не мог в течение нескольких дней, а вместе с ним и Мурзин, которого я
В дни, когда мы в первый раз мотались за продуктами, наши военные, впервые столкнулись с противником на суше. Генерал-майор Фок, выдвинувшись к Бицзево, где как всем было известно, располагались японцы, наткнулся на марширующую колонну. В спешном порядке Фок развернул свои орудия и как на учениях открыл по ней огонь. Японцы упали штабелем, но быстро сориентировались и, развернувшись, пошли в наступление. Уже после горячки боя, те раненные солдаты, что лежали в госпиталях, говорили, что наша артиллерия выкашивала противника словно гигантская коса. Словно в былинных сказаниях про богатыря — махнул налево — улочка, направо — переулочек. Вот и сейчас так было. Японец рядами шел в атаку и так же рядами ложился, пораженный шрапнелью и пулей. Но противника все же было очень много, да и их артиллерия чуть позже подключилась и после часового боя, Фок отвел войска, потеряв что-то около тридцати человек и около полутора сотен раненных. Японцев же полегло гораздо больше. Это была первая серьезная схватка защитников Артура.
После этого случая, в момент, когда Мурзин укатил в Инкоу, я озаботился проверкой пластин для бронежилетов. Они до сих пор лежали на складе не отстрелянные и до сих пор не было понятно годны ли он на что или нет. Мишка в письме указывал, что вроде бы пулю от мосинки они держать должны, но вот будут ли держать на самом деле?
У Стесселя я выпросил несколько солдат с винтовками, да какого-нибудь офицера для контроля и на следующий день, не отходя далеко от города, мы расстреляли эти несколько пластин. Что ж, результат оказался вполне удовлетворительным. На дистанции свыше пятидесяти метров пластина вполне держала пулю от трехлинейки. В упор она пробивалась. Капитан, что наблюдал за стрельбой, тщательно задокументировал результат и забрал прострелянные листы металла с собой. Ну а я помчался к знакомой портнихе. Разработать сам жилет оказалось делом не сложным. В тот же день мы с нею на манекене прикинули что да как. Пластин у нас было мало, так что защищать они должны были только грудь, спина же должна была остаться голой. И вот когда портниха на скорую руку сметала жилетку и повесила ее на шею манекена, я, вложив пластину в нагрудный карман, с разочарованием понял, что подобный вариант не очень хорош. Пластина сильно перевешивала и стягивала жилет вниз, так, что верхняя часть груди оказывалась беззащитной. А это было не очень хорошо. Решение поставить вторую пластину на спину в качестве противовеса я отклонил — пластин очень мало, да и вес их велик. Около шести фунтов одна штука — не всякий солдат согласится таскать дополнительный вес. Так что пришлось искать решение. Полдня мы убили на эту проблему, пока вдруг портниха не догадалась привязать жилет со стороны спины к армейскому ремню. Срочно были пришиты две лямки и жилет сел на манекен как влитой. Вроде бы получилось не плохо — защита вниз не сползает и нигде ничего не давит. Но это манекен, а мне предстояло вручить эти штуки живым людям. Потому-то на следующий день, когда портниха качественно прошила жилет, я напялил его на себя, привязал лямки к ремню на пояснице и вложил тяжелую пластину в карман. Походил туда-сюда, поделал различные упражнения, попрыгал…. Нет, все-таки неудобно. Ремень теперь наоборот тянет вверх и сильно врезается в тело. Теперь, чтобы все это сидело как надо, требовалось как можно плотнее затянуть сам жилет со сторон. И опять портниха переделывала, пришивая ремни и пряжки. И вот только после этого изделие получилось более или менее. Не то, что будет в будущем, но все же близко к тому. Да, защита только с груди, но ведь большего здесь и не требуется.
Вскоре пришли новости, что японцы вплотную подошли к китайскому городку Цзинь Чжоу. Он как раз стоял на западной стороне Ляодунского полуострова на самом узком месте полуострова Квантунского. Через него проходила и железная дорога и телеграфная линия. От него было что-то около пятидесяти верст до Порт-Артура и около двадцати до Дальнего. Так что выходило, что враг стоял у самых наших ворот. Наши, получив эту информацию, выдвинули войска и первыми заняли город, заняли близлежащие высоты. А вскоре состоялась битва, злая, ожесточенная. Артиллерия что с нашей стороны, что с японской, устроили настоящий фейерверк — перекидывались снарядами почти что с пулеметной скоростью.
Что интересно, готовясь к отражению, занимая уже подготовленные позиции, наши в полной мере использовали колючую проволоку. Что собственную, привезенную своими силами из центральной России, что мою, сделанную во Владивостоке. Ее натягивали перед позициями и японец, идя в атаку, повисал на ней не в силах преодолеть, где наши их и расстреливали. Понятно, что это первая их встреча с подобным заграждением и впоследствии они не будут так грубо ошибаться, но все же…. Какой-то солдат потом рассказывал, что эта проволока им очень сильно помогла, и он сравнивал обе эти системы. И в восхитительных тонах отзывался именно о нашей «егозе». Та, правильно размотанная и закрепленная, мертвой хваткой вгрызалась в одежду японцев и уже не отпускала, все больше и больше заматываясь вокруг тела. И сколько бы японец не дергался, сколько бы не трепыхался, все становилось только хуже. «Егоза» цеплялась за одежду, резала тело и пускала кровь. На бедолагу попавшего в эти сети не надо было даже тратить пулю. Выбраться самостоятельно тот уже не мог. Этот эффект заметило и командование и через несколько дней мои склады оказались опустошены — они выкупили всю «егозу». И это было отрадно.
Но плохо было то, что наши войска так и не применили ни мои минометы, ни мою моточайку, ни второй воздушный шар. Лишь одни гранаты, что случайно захватил с собой какой-то радетельный капитан, были опробованы в деле. Три ящика оказались раскиданы за какие-то полчаса боя и они принесли какой-то эффект, но за малостью их использования понять какой именно эффект они принесли было затруднительно. Положили с пару десятков японцев, прижали их на короткое время к земле, да и только. И потому командование крепостью даже не обратило на них внимания.
Ну а следом за сдачей Цзинь Чжоу нашим пришлось оставить и Талиенвань и Дальний. Все произошло слишком быстро. Народ, прознав о проигранной битве, сложил в уме два и два, и дал из обоих городов деру. И снова в Артуре стало не протолкнуться — вокруг повозки, лошади, люди, нехитрый скарб. Везде крик, гам, бабий рев, детский плач и злой мужской матер. Потрепанные войска частью снова зашли в город зализывать раны, да пополняться, а частью, из тех, кто остался цел, засели на подготовленных позициях. Защищать ни Дальний ни Талиенвань никто не собирался. Пятый полк, сильно потрепанный в боях занял Угловые горы. Там ощущался сильный недокомплект в личном составе, более тысячи человек оказались или убиты, или пропавшими без вести. Но сам полк стяжал в рядах артурцев славу и многие добровольцы, что решили встать под ружье, высказали желание служить именно в этом героическом отряде.
Потом пришли слухи, что прежде японца в эти города зашли хунхузы. Зашли с целью пограбить. Сколько они успели унести, никто не знает, говорят, что не очень много. Японцы, зашедшие следом, установили свои жесткие порядки и на корню пресекли все попытки мародерства. Тех, кого смогли поймать с чужим добром, тут же и расстреляли. А затем, чтобы оберегать чужое имущество, они поставили почти на каждом перекрестке патрули и грабежи исчезли. Как исчезли и китайцы.
Чуть позже Стессель издал приказ, требовавший немедленного формирования двенадцати дружин в которые должны были войти все свободные мужчины Артура. Недостатков в добровольцах не было, и в дружины вошли многие из тех, кто был не годен к службе по состоянию здоровья, но имел большое желание послужить на благо Родине. Пришли и ко мне, заявились в жаркий полдень на склад и потребовали разговора. Я вышел к воротам, увидел Зверева, что сопровождал усатого офицера при паре солдат и поприветствовал его.
— Чем могу быть обязан? — поинтересовался я, внимательно разглядывая капитана из инфантерии.
— День добрый, господин Рыбалко, капитан Валеев, — представился военный, не слишком-то усердно приложив ладонь к козырьку фуражки.
— Добрый, добрый. Так что вас привело ко мне, господин капитан?
— Согласно приказу штаба, мы набираем добровольческие дружины, состоящие из всех свободных мужчин в городе. Согласно нашим данным у вас в работниках находятся около десяти крепких мужчин, способных вступить в ряды этих дружин. Я настаиваю, чтобы они немедленно явились к казармам десятого полка и записались. Таково требование штаба крепости.
Я кашлянул, прочистив горло. Для меня эта новость стала неожиданной. Я посмотрел на Зверева, тот бессильно кивнул головой и пояснил:
— Все так и есть, Василий Иванович. Город на военном положении и вся власть теперь в руках Стесселя. И все обязаны подчиняться его приказам.
— А вы здесь зачем?
— На всякий случай, чтобы не возникло случайных недоразумений.
— Гм, — я нахмурился, — а какие могут возникнуть недоразумения?
— Всякие, — уклончиво ответил Зверев. — Василий Иванович, вам не стоит беспокоиться, вас никто не смеет тронуть, но….