Двое из логова Дракона
Шрифт:
— Господин? — раздался сзади сонный голосок девушки.
— Это я, голубка моя, — ласково прошептал он, опускаясь на смятую простыню рядом с ней.
Я проснулась оттого, что кто-то сильно потянул меня за волосы. Очень этому удивившись, я открыла глаза и увидела, что каюта уже наполнилась светом. Рядом на постели между мною и Джулианом лежала Жуля и с довольным видом тянула на себя прядь моих волос.
— Оставь маму в покое, — благодушно проворчал он, выпутывая её розовые
— А я думаю, кто тут хулиганит? — прошептала я и, обняв дочку, притянула её к себе. Она радостно захихикала, а потом смолкла, уткнувшись носом мне в грудь.
— Извини, я не думал, что она так разбалуется, — произнёс он, приподнявшись на локте.
На нём были форменные брюки и футболка. Госпитальерский китель лежал на пуфе рядом с зеркалом.
— Ты уже куда-то ходил? — спросила я, покосившись на часы. По зависимому времени звездолёта было раннее утро, да и за бортом ещё не начался удушающе знойный день.
— Да, посмотрел, как дела у Эрика.
— И что?
Он покачал головой.
— Я за его лечение не возьмусь. Ему нужен хороший психиатр, имевший дело с проблемами такого рода. Правда, радует, что он успокоился. Просто висит в камере вниз головой с закрытыми глазами. Пластиковые бутылки из-под консервированной крови разбросаны по полу. По крайней мере, он поел.
— Откуда они берут эту кровь? — поморщилась я. — Неужели донорская?
— На Земле уже более сотни лет не используется донорская кровь. Она синтезируется искусственными органами, выращенными из клеточного материала. По-моему, надёжно и гуманно. Но не будем об этом до завтрака.
Я заметила, что Жуля завозилась у меня под боком и начала выразительно чмокать.
— Она хочет есть, — определил Джулиан. — Покорми её, а я схожу на кухню и принесу тебе стакан тёплого молока с мёдом.
— Я только что об этом подумала, — призналась я.
— Я знаю, — улыбнулся он и соскочил с кровати.
Через полчаса он уже ходил по гостиной, нежно прижимая к себе уснувшую дочку. Я сидела на диване, думая, чем сегодня заняться.
— Знаешь, мне кажется, что самостоятельно нам Ивана не найти, — заметила я, подняв на него взгляд. — А к кому обратиться я не знаю. Лучшим вариантом была бы помощь царя, но у меня такое чувство, что без него всё это не обошлось. И Карнач почему-то молчит. Что-то знает и молчит. Зачем им Иван?
— Чтоб удержать нас на планете, — предположил он. — Им нужно, чтоб баркентина оставалась здесь.
— Но зачем?
— Может, всё дело в грядущей Битве Детей Небесного Дракона?
— А мы здесь при чём? Это не наша драка. Если только мы выполним здесь роль дежурной кареты скорой помощи.
— Боюсь, что всё гораздо сложнее, — поморщился он. — Им проще было официально попросить о помощи, а не заманивать нас сюда. Им нужно совсем другое.
— Тогда что? Может, мне прямо спросить
— Он не скажет. Будет клясться и божиться, что он тут ни при чём, что у него полно врагов, что он лишь бледная тень своего почившего брата, иначе нашёл бы способ помочь прекрасной Богине Неба в её поисках. И так далее и тому подобное.
— Да, он совсем не прост, этот царь, — я откинулась на спинку дивана. — Пожалуй, я всё же съезжу сегодня во дворец и поговорю с ним. Заодно соберу МАРНов, которые сумеют выбраться из этого лабиринта. Планы внутренних помещений дворца нам не помешают. А ты чем займёшься?
— В свободное от отцовских забот время проверю индивидуальные датчики членов экипажа и посмотрю, как заживает трещина на ключице у Москаленко. А потом, пожалуй, проведу несколько тестов и измерений, чтоб узнать, как мы растём и развиваемся, — он поцеловал Жулю в макушку и пошёл к выходу. — Я наверх, к завтраку спущусь. Не скучай.
Дверь за ним закрылась. Я подозрительно смотрела ему вслед, чувствуя неясную тревогу. От него снова пахло хвоей и сандалом, а на губах едва заметно поблескивали золотые песчинки.
Во время завтрака в ресторане моя тревога ещё больше возросла. Наблюдая за сидевшими за соседними столами членами экипажа, я заметила их необычную молчаливость и даже какую-то подавленность.
— А что ты хочешь? — пожал плечами Хок. — Всем не нравится это подвешенное состояние. К тому же ребята беспокоятся об Иване. О нём до сих пор ни слуху, ни духу, и мы не знаем, что делать. А в трюме, в состоянии невменяемости висит вниз головой второй помощник.
— Дело только в этом? — уточнила я, посмотрев туда, где за общим столом сидели стрелки. Игнат почему-то в этот раз сел не рядом с Карначом, а по другую сторону стола.
— А что, этого мало? — раздражаясь, произнёс он. — Я тоже не в своей тарелке. Земля демонстрирует стоическое спокойствие по поводу наших проблем, эта манерная леди-консул строит мне подкрашенные глазки и заверяет в том, что все ногти обломала, пытаясь выцарапать хоть какую-то информацию о Валуеве, а сама пальцем о палец ударить не хочет. И каждый раз, отправляя людей в город, я с ужасом жду, что ещё кто-то не вернётся. Кстати, где Оршанин?
— Должен вернуться сегодня к вечеру.
— Надеюсь, он хоть что-нибудь выяснит.
Хок посмотрел на сидевшего рядом с нами Джулиана, но тот задумчиво наблюдал за яркими колибри, мелькавшими в застеклённой витрине маленького зимнего сада, украшавшего ресторан.
— А ты ничего нам не скажешь? — спросил у него Хок.
Джулиан перевёл на него взгляд, но выражение его глаз осталось таким же отрешённым.
— Нет, — ответил он, и, поднявшись, бросил салфетку на стол. — Увидимся за обедом. Москаленко, в одиннадцать зайдёшь ко мне!
— Я могу сейчас! — вскочил тот.