Двое из прошлого
Шрифт:
Хозяин дома встречает нас самолично. Оказывается, фиолетовый галстук вчера был на нем не случайно — фиолетовый вообще его любимый цвет, и он просто везде. Обои в мелкий рубчик выкрашены лиловым с золотом, а ярко-фиолетовый комод в удивительно узкой для такого дома прихожей просто кричит о любви владельца ко всему необычному.
По дороге Илья рассказал мне, что этого дедулю зовут Геннадий Шавлович, и он, на самом деле, довольно приятный в общении человек — в меру своего богатства, конечно. Это сынок у него отморозок, но паршивая овца должна
Кстати, о сынке. Он ожидает нас в гостиной. И я готова поклясться, что меня он больше не ожидал увидеть никогда. Хотя, справедливости ради, я его тоже.
— Костя, — киваю я.
— Добрый день, — бормочет он растерянно.
— Ох, так вы знакомы! — вскидывает руками Геннадий Шавлович. — Это очень любопытно. Сейчас как раз накроют бранч, и вы все мне расскажете.
О да, сейчас поделимся красивой историей нашего знакомства. Как Даниил пару недель назад набил ему рожу так, что до сих пор синяк на щеке проглядывает.
Я хищно улыбаюсь.
— Обязательно. У вас такой красивый дом, Геннадий Шавлович. Илюша рассказывал, что вы человек тонкого вкуса.
«Илюша» кидает на меня косой взгляд, но никак не комментирует.
— Приятно работать с человеком, который тебя понимает, — улыбается бизнесмен, и я вижу, как во рту блестит золотой зуб. — Пожалуйста, проходите в столовую.
Мы идем по лиловому ковру — очевидно ручной вязки. Моя рука покоится на локте Макарова.
— Расслабься, — шепчет он мне, почувствовав напряжение.
Но я не могу. Вид Кости, который в последнюю нашу встречу сначала шептал мне комплименты, а после драки смотрел как на кусок мяса, вызывает тревогу. У его отца есть деньги, так что ожидать от него можно чего угодно. Плюс кто знает, вдруг он думает, что мы с Даниилом были в сговоре. Эта встреча только все усложняет.
Я отчаянно хватаюсь левой рукой за рукав пиджака Ильи.
— Попробую, — отвечаю я, но голос не такой уверенный, как хотелось бы.
На длинном столе, укрытом белоснежной скатертью, нас ждет завтрак (или, как сказал Геннадий Шавлович, «бранч»). Это яйца всевозможных видов готовности — конечно, пашот, вареные, омлет с овощами, — мягкая пушистая сдоба, посыпанная тонким слоем сахарной пудры, и миниатюрные бутерброды с икрой и красной рыбой. Корзины ломятся от фруктов, а женщина в фартуке уже готовится наливать горячий чай.
Все это совсем не похоже на тот мир, в котором я живу. Каждая деталь кричит об изыске и достатке. Изогнутые ножки деревянных стульев будто из богатого дома девятнадцатого века. С потолка свисает люстра в классическом стиле — стеклянные бусины красиво отбрасывают свет на стены.
— Великолепная обстановка, — говорю я хозяину дома, когда мы рассаживаемся по местам и я наливаю себе немного натурального лимонада из графина.
— Ее озаряет ваша красота, — улыбается старик, а его сынок едва не давится едой.
Я вежливо улыбаюсь.
— Благодарю вас за приглашение.
Дожевывая яичницу, бизнесмен ставит локти на стол и сцепляет
— Буду с вами откровенен, Мария. Возможно, я старомоден, но для меня очень важно, чтобы у мужчины, который, по сути, является моим лицом в компании, была семья. В идеале, конечно, иметь детей, но не всем это дано.
Я думаю о том, что лучше бы ему самому не был дан такой сыночек, как Костя.
— Человек, у которого никого нет, — продолжает Геннадий Шавлович, — никогда не поймет такие слова, как ответственность, стабильность, перспектива. Сложно стать лучшим, когда твоя единственная ценность — это работа.
Хочется спросить, где сейчас его собственная супруга, но я сдерживаюсь.
— Верные мысли, — кивает Илья, хотя только слепой не заметил бы, что он весь перекосился.
Мне становится его жаль. Почему он должен выступать в этом цирке, только чтобы сохранить должность? Деньги и статус — это, конечно, важно, но не ценой же собственного достоинства!
В школе было так же, с горечью понимаю я. Он делал так, как говорили, потому что боялся последствий.
После трапезы нам показывают еще зеленый задний двор с дизайнерскими кустами, яркими клумбами и роскошной деревянной беседкой. Илья с боссом идут впереди, мы с Костей оказываемся сзади.
— Маша, это… — шмыгает носом Костя. — Между нами ведь нет недопониманий?
— Все в порядке, — искренне отвечаю я, потому что это правда.
Удивительно, но меня не так сильно задел его комментарий на свадьбе, как, по идее, должен был бы. Я почти мгновенно забыла о случившемся, переключившись на Даниила. Возможно, Соколов прав, и у меня действительно характер сильнее, чем я думаю.
— Это не мое дело, конечно, — говорит Костя, — но с тем парнем тебе повезло. Щека у меня потом болела еще неделю, но скажу, что за дело. А почему ты на свадьбе была без жениха?
Я сглатываю.
— Илья был занят.
— Ясно. Вообще какой маленький мир, да?
— Очень, — соглашаюсь я.
Еще через полчаса мы поехали обратно. Попрощавшись, босс Ильи вручил нам здоровую корзину с сырами, как он выразился, «собственного производства». Нефтяной бизнес и сыроварня — что еще нужно для счастья?
— Спасибо, ты меня очень выручила сегодня, — говорит Илья вполне искренне.
Мгновение я колеблюсь, но затем все же говорю:
— Илья, зачем тебе это? Я понимаю, что такое любить свою работу. Но обманывать начальника, потому что он самодур?..
— А какие альтернативы? — спрашивает Макаров. — Я могу уйти и потерять должность, к которой шел много лет. И эта работа мне нравится, я чувствую себя на своем месте.
— Но зачем платить такую цену? — не унимаюсь я. — Понимаю, это не мое дело, я просто пытаюсь понять. Подобные обманы никогда ничем хорошим не заканчиваются. Рано или поздно твой баклажан все узнает, и ты будешь выглядеть перед ним, мягко скажем, неловко. К чему этот театр?
Илья выглядит немного огорошенным, но лица не теряет.