Двое из трех

Лим Брионес

— Ты имеешь в виду два мушкетера.

— О чем ты вообще говоришь?

Стефани выпрямила свои ноги и наклонилась вперед, указывая пальцем на меня осуждающе.

— Вы двое были как неразлучные друзья! Я всегда чувствовал себя третьим колесом рядом с вами, ребята.

— Не возможно, — оспорила я. — Мы были тремя товарищами. Мы все делали вместе.

— Пфф, ну да, конечно, — ее глаза блестели от веселья. — Во-первых, у вас обоих были свои маленькие шутки, которые я никогда не могла понять.

— Но…

— И

вы всегда пытались втянуть меня во все ваши увлекательные приключения, которые меня не интересовали.

— Не правда!

— Пешие прогулки?

— Ты ходила!

Она покачала головой так быстро, что ее хвост растрепался.

— Рисование?

— Хорошо, ты знаешь, это не справедливо.

— Единственное, что мне нравилось делать с вами двумя — ходить в библиотеку, чтобы взглянуть на старые книги, и даже тогда вы оба были странными.

— Не наша вина, что мы не были непристойными, как ты, — я ответила с подмигиванием.

Стефани фыркнула и покачала головой.

— Как угодно. Это нормально. Я приняла это.

— Что?

— Что он и я были двумя твоими лучшими друзьями, но это не делало его и меня лучшими друзьями. Вот так это было.

— Как так? — я отклонилась назад на диванную подушку, наслаждаясь тем, как моя голова утонула в бархатистой мягкости. Головная боль быстро нарастала, и я не могла сказать, было это вызвано нашим путешествием по воспоминаниям или грубым разочарованием от того, что тот, кто был так дорог мне, отверг меня.

— Родственные души должны быть лучшими друзьями. Откуда как ты думаешь, взялась фраза «вышла замуж за моего лучшего друга»?

— Он не моя родственная душа, — хотя я сказала слова вслух, мое сердце сжалось в разочаровании. Часть меня всегда надеялась, что мы такими являлись, но теперь я не была так уверена.

Я часто представляла себе наше воссоединение. Я, бегущая в его объятия, и Джесси сжимающий меня крепко, как будто стерлись все годы, что мы были врозь. Но это была просто фантазия. Он никогда не думал, и не будет думать обо мне больше, чем «Просто Рокки», о чем свидетельствуют наши неловкие «танцы» с самого начала.

Стефани продолжала бесцельно листать ежегодник с собачьими ушами. Она остановилась на определенной странице и изобразила злую ухмылку.

— Ой — ой. Я знаю этот взгляд. О чем ты думаешь? — спросила я подозрительно.

— Только то, что ты должно быть не единственная, кто пересматривает своё прошлое, — она подвигала бровями вверх — вниз.

— Что ты имеешь в виду?

С хихиканием она подняла книгу и указала пальцем на школьную фотографию Дэниела Маккартни.

— Ты, должно быть, шутишь! — воскликнула я, глядя на фото мальчика с нечёсаной шевелюрой.

Она пожала плечами.

— Что? Я молода и одинока. Почему нет?

— Потому что он был придурком, вот почему! Разве

не поэтому ты бросила его после возвращения?

— Мы тогда были глупыми детьми. Я была просто неразумной ревнивой сучкой, которая убедила себя, что в отношениях парни мечтают о других женщинах.

Я фыркнула.

— Ладно, продолжай говорить себе это.

С широкой улыбкой на лице Стефани поднялась с пола, чтобы схватить ноутбук. Как только она села обратно, она с нетерпением вошла в систему, маниакально печатая на розовой клавиатуре.

— Ты ведь на самом деле не ищешь его, да? — мой голос был суровым, но с намеком на веселье. По правде говоря, я думала, что это немного смешно.

— Как думаешь, у него есть профиль в соцсетях?

Я покачала головой и издала смешок.

— О Боже, я создала монстра.

Глава 4

— Рокки?

Удивленная, я медленно повернулась, услышав голос Джесси. Быстро сглотнув, я изо всех сил постаралась сохранить спокойный тон.

— Привет! Ты сегодня рано!

Признаю, я потерпела полный провал.

Джесси снял свой огромный пуховик и стряхнул снег с волос. Мои глаза проследили за пушистыми хлопьями, падающими на пол, и я почувствовала себя немного глупо, завидуя снежинкам.

Он оглядел магазин, смотря куда угодно, но только не на меня.

— Ну, ты знаешь, как это — первая неделя на работе. Ты должен произвести хорошее впечатление.

Я рассмеялась.

— Ну, ввиду того, что я работаю здесь с девяти лет, я действительно не понимаю. Знаешь, законы о детском труде не распространяются на семью Росси.

Тишина окутала нас двоих. Я начала барабанить пальцами по прилавку, нервная привычка, которая у меня была с тех пор, как я себя помню. Джесси, должно быть, обратил на это внимание.

— Ну, очень приятно, что твой отец нанял меня вот так. Последний раз, когда я его видел, он выглядел так, будто хотел выстрелить мне в голову.

— Я сожалению о твоей маме, — я задержала дыхание, удивленная, что я выпалила это так бессердечно.

Джесси переместил свой вес, и подтянул свои подогнанные джинсы. Это была привычка, которую он имел с детства. Это говорило о том, что он готовился уйти. Я не позволю ему.

— Почему ты вернулся? — надавила я.

Он приподнял бровь.

— Прости?

— Ты меня услышал.

Его глаза слегка сузились, и на мгновение я подумала, что разозлила его. К счастью, его голос был спокойным, хотя и слишком расчетливым на мой взгляд.

— Ты уже сама ответила на этот вопрос.

Я, молча, смотрела на него.

— Моя мама? — насмешливо предположил он.

— Зачем ты пришёл сюда? В мой магазин. Прошло много лет с тех пор, как я видела тебя в последний раз, и вдруг ты снова появляешься, странно ведешь себя.