Двое из трех

Лим Брионес

— Я не веду себя странно.

Я демонстративно уставилась на него, моё лицо было суровое и непреклонное. Это был тот же самый взгляд, который я использовала каждый раз, когда он плохо себя вел, и я могла сказать, что он узнал его. Его плечи слегка пошевелились, выдав легкое пятно пота вокруг воротника. Он нервничал. Но почему?

Сделав глубокий вдох, он закрыл глаза и тихим голосом сказал:

— Я знаю, что вещи, которые произошли, были странными, но я с уверенностью могу сказать, что это было к лучшему.

— К

лучшему? Мы были лучшими друзьями, Джесси. Двое из трех, могу я добавить. Ты полностью исчез с лица земли. Скажи, ты хотя бы навестил Стефани с тех пор, как приехал?

Он нахмурился.

— Я думаю, ты знаешь ответ.

— Еще бы, — проворчала я. Повернулась и схватила грязный оранжевый фартук, надев его. Когда я завязывала узел вокруг талии, я могла поклясться, что поймала взгляд Джесси, следивший за каждым моим движением. — Так в чем дело? Почему ты здесь?

— Я должен позаботиться о маме, Рокки. И мне нужна работа. Возможность представилась, и я воспользовался ею. Ты бы сделала то же самое.

— Если бы эта возможность не появилась, ты бы хоть попытался связаться со мной? — выражение его лица говорило само за себя, и я не смогла заставить себя услышать, как он говорит это вслух, поэтому я решила сменить тему. — Собственно, где ты вообще столкнулся с моим отцом? Мой папа либо на работе, либо дома.

— В аптеке. Я покупал лекарства для мамы, а твой отец был там по своим делам.

Это верно. Мой отец боролся с сильной простудой.

Я чувствовала, что моя решимость слабеет. Скучала по своему другу и понятия не имела, почему между нами был лед. Как будто холодный фронт ворвался между нами и больше не исчезал.

— Это я что — то сделала? — настаивала я.

Джесси, потянувшийся за собственным фартуком, застыл на полпути.

— Что?

— Должно быть, я сделала что-то, из-за чего ты перестал разговаривать со мной.

В уголках его глаз обозначились морщинки, что я могла описать только как признак веселья. Тот факт, что он мог найти повод для веселья в этом разговоре, раздражал меня.

— И? — потребовала я.

— Почему это должно быть связано с тобой? Я перестал разговаривать со Стефани тоже.

— Да, но…

— Но что? Но я был ближе к тебе, чем к ней? Но мы должны были быть друзьями навсегда, и я все испортил?

— Да — прошептала я.

— Старшая школа окончена. Нам пришлось повзрослеть в какой-то момент, — он надел фартук и хотел отвернуться, когда вдруг замолчал. — Рокки?

— Что? — огрызнулась я. Я больше не злилась. Я была в полной ярости.

— Вопреки тому, что ты можешь думать, мне очень приятно снова видеть тебя. Ты выросла… милой, — с этими словами он направился в кладовую, оставив меня изумленно глазеть на него.

***

— И это будет тринадцать долларов и пятьдесят восемь центов, — сказала я, выдавливая

из себя поддельный веселый голос. Мой разговор с Джесси по-прежнему давил на меня, и тот факт, что он был всего в нескольких футах внутри кладовой, или в «подземелье», как любя прозвали его наши сотрудники, не заставлял меня чувствовать себя лучше.

Пока я ждала миссис Креншоу, одну из наших постоянных посетительниц, чтобы пересчитать стоимость примерно в 4 доллара, я почувствовала, что мои уши начинают гореть. Я могла поклясться, что почувствовала, как кто-то наблюдает за мной.

— Рокки!

Я посмотрела вверх и заметила, как Итан входит с двумя коричневыми бумажными пакетами в руках. У него была широкая улыбка, приклеенная к лицу, и немного пружинистый шаг. На нем были темно — коричневые брюки и облегающий серый свитер. Я не могла не подумать, что он был похож на школьника из частной школы.

Миссис Креншоу посмотрела через плечо. Когда она увидела его, то снова посмотрела на меня с заговорщицким блеском в глазах.

— Значит, ты и мальчик Малькольма?

Это было странно услышать, как моя семидесятилетняя клиента пропела это так… так… чувственно.

— Он уже вряд ли мальчик, миссис Креншоу, — рассмеялась я.

— Ты права. Этот сосунок вон там — полноценный мужчина, который довольно хорошо заполняет эти брюки, могу я добавить.

— Миссис Креншоу!

— Хочешь совет? Хватай его. Судя по моему опыту, у тебя не будет много таких милых парней, которые выглядят так каждый день.

— Поняла, — ответила я, быстро теряя свою улыбку. Я взглянула на подземелье и почувствовала себя поникшей. Что, если я никогда не полюблю хороших парней? Что, если мне нравятся плохие мальчики?

Как только миссис Креншоу ушла (ущипнув Итана за задницу на выходе, должна я добавить), я отошла от прилавка и направилась к Итану с открытыми объятиями.

— Привет, красавица, — он оставил поцелуй на моем лбу, заставив меня напрячься.

Что, черт возьми, со мной не так?

Пытаясь расслабиться, я крепко обняла его в ответ и вдохнула содержимое пакета. Хотя аппетита у меня не было, я почувствовала, как мой рот наполняется слюной.

— Ты не должен был приносить мне обед.

— Ах, но я хотел. Я чувствовал себя плохо, что я не остался после рождественского ужина, чтобы позаботиться о тебе.

— Итан, ты был не обязан, — ты не мой парень.

— Я знаю, но все же. Я хотел все исправить. Так как я не знал, чувствует твой желудок себя лучше или нет, я подумал, что куплю тебе курицу на гриле.

— Мой желудок чувствует себя хорошо, — сказала я ему. В отличие от моей гордости или моего сердца.

Я рассеянно сняла нитку с его свитера. По его ответной улыбке, можно было подумать, что я сделала ему массаж ног или что — то вроде того.