Двое против ста
Шрифт:
Ротмистр сорвал пучок травы, стер с лица следы «кинематографической жидкости».
– Придется признать, что господин Гиммлер погиб от пули террориста, – кивнув на трофейный «браунинг», проговорил Феоктистов.
Лена молча махнула рукой.
– Послушай, – посерьезнев, проговорил Ротмистр. – А как же ты теперь?
– Как и собиралась... Уйду. Совсем уйду. Отпустишь?
– Отпущу, – не раздумывая,
Территорию лагеря занимал спецназ ФСБ.
Эпилог
Лена поинтересовалась у бортпроводницы, сколько времени. Часы самой Лены были не переведены и находились в российском временном поясе. Услышав ответ, Лена поняла, что через пятнадцать-двадцать минут самолет начнет снижаться, а потом она ступит на землю абсолютно неизвестной, при этом очень жаркой африканской страны. И в ее памяти нарисовались картины последних происшедших с ней событий. Она вновь, как живых, увидела всех действующих лиц. Что с ними сейчас?
Высокий чин стал еще более высоким чином и получил очередной орден за успешно проведенную контртеррористическую операцию. Ордена получили также Юрий Шарманкин и Вячеслав Данилин, но, к сожалению, посмертно. Подполковник Елизаветин получил вторую группу инвалидности и окончательно уволился из органов ФСБ. Сократ Иванович Прохоров перешел на преподавательскую работу, причем в гражданский юридический вуз. Валерий Феоктистов получил деньги от молодого предпринимателя Бена Ли и организовал собственный фонд помощи семьям сотрудников ФСБ, погибших при исполнении. Впереди Ротмистра ждали полковничьи погоны и, скорее всего, должность командира подразделения «А». Бывший командир полковник Самсонов орден не получил, но желанные генеральские погоны и новая должность не заставили себя долго ждать.
Самое смешное, что когда все события улеглись, газеты стали описывать их, придумывая совершенно невероятные версии и подробности. И ни одна из них даже на пятьдесят процентов не соответствовала тому, что происходило на самом деле.
Самое приятное, что юные скауты благодаря мудрости и мужеству своих наставников (в первую очередь Лидии Петровны) и в самом деле считали, что в лагере происходили учения, и не более того. Разубеждать девяти-двенадцатилетних пацанов и девчат не торопились.
Около недели все те же газеты захлебывались
Между тем самолет снижался и наконец приземлился.
Он стоял в толпе встречающих, и Лена поразилась, как же майор Лапето вновь стал похож на того Валентина, каким она увидела его в первый раз. Пастушок из киносказки – худая фигура, длинные волосы, тонкое, немного отрешенное лицо. Лишь подойдя к Валентину совсем близко, она увидела, что правый рукав его джинсовой куртки пуст. Она сдержалась, но замерла, с трудом подбирая нужные слова. И ей тут же вспомнился хор девочек из православной гимназии.
– Вы позабыли, что шипыОстались мне, – сказал Христос.Имя автора стихов «Легенды» Чайковского Лена так и не вспомнила.
– Все ерунда, Ленка, не обращай внимания, – произнес Валентин как ни в чем не бывало.
Как будто они не виделись минут сорок, и за это время разбился стеклянный графин.
– Машину вожу, это главное, – прижав ее к себе, в самое Ленкино ушко проговорил Валентин.
– Прости меня...
– Не за что прощать.
– Я не уберегла твои амулеты. Так получилось, – зашептала Лена, решив не откладывать разговор на потом.
– Ну и ладно, шут с ними. Это было давно и неправда.
– Неправда?
– Я пошутил. В бойцов хотел вселить веру, что мы прорвемся... И прорвались. Ерунда все. Я этот мусор с собой как память таскал. Забудь ты про них. Сейчас едем ко мне. Я тут домишко купил. Два этажа, все честь по чести. Хочешь – гостьей будешь. Хочешь – хозяйкой. Война для меня закончилась.
Неожиданно для себя Лена рассмеялась. Наверное, впервые за последние десять лет она смеялась таким беззаботным девчоночьим смехом. Так могут смеяться пятнадцатилетние дурочки, испытавшие чувство первой разделенной любви.
– Ты сможешь, наконец, жить без ВСЕГО ЭТОГО?! – произнесла Лена.
Валентин усмехнулся, посмотрел в сторону дикого африканского леса, который раскинулся прямо за взлетно-посадочной полосой. Потом обнял ее единственной рукой и ответил:
– Попробую.