Двое в лодке
Шрифт:
Все молчали. Марина рассматривала маникюр, Яна уставилась в пол, в глазах было что-то странное.
– Так мы выберемся отсюда?
Несмелый голос принадлежал той самой барышне, которая непрерывно стенала и плакала.
– Не знаю, - я смотрел на свои руки, вспоминая ощущение тяжёлого пистолета в них. Выберемся?
Сколько человек нас охраняет? Я насчитал шестерых, если они глушили мотор для того, чтобы с нами поговорить, значит один из них ещё и управляет кораблём. Шесть человек, пять калашей. И мой Макаров где-то у них. А у меня голые руки, треснутые рёбра и шестнадцать
Так всё-таки — выберемся? Нужно ответить честно хотя бы себе самому. При определённом везении... ну, большом везении... скажем так, если все невинные души этого полушария будут за нас молиться...
Я хмыкнул, сжал кулаки:
– Мы обязательно попробуем, девочки, - обернулся, стараясь заглянуть в глаза каждой, кивнул, - нужно дождаться подходящего момента. Вы только не геройствуйте. Если услышите стрельбу — сразу на пол и отползать. Если выхода нет — сдавайтесь и будьте паиньками, ждите нового момента. Мы выберемся.
***
Не помню, когда я уснул, но проснулся уже при ярком свете. Мне оставили весь матрас, но тело всё равно затекло и не хотело разгибаться. Кто-то шёпотом жаловался, что потянул связки, ей отвечали, что ногами махать надо было осторожнее. Я лежал, отвернувшись к стене, никто не видел, что я проснулся. Полежу ещё, так не хочется подниматься... стану опять центром внимания, придётся всех развлекать. «Восемь девок, один я» — чувак, тебе ещё повезло! У меня их вдвое больше.
Дамы болтали о всякой фигне, о рыбках, птичках, косметичках... Этот фоновый шум расслаблял, они старались говорить тихо, похоже, некоторые ещё спали. Я сам почти отъехал, когда моё внимание пробудило то, что кто-то назвал моё имя.
– Какой он классный, девочки, - она вздохнула, я не помнил, кто это, но стал прислушиваться.
– Где он был всего неделю назад, а? Что ему стоило появиться в нашем клубе?
– Такие по клубам не ходят, - это Яна фыркнула.
– Он же спортсмен, небось ещё и не курит.
– Курить хочется зверски, - вставил кто-то шёпотом.
– Это да...
Они немного помолчали, потом я услышал голос Марины:
– А вы давно знакомы?
– Мы вместе живём. Почти неделю, - Женька. И как сказала, ведь не придерёшься! Правда живём. А что в общаге и по ошибке — она уточнять не стала. Послышались вздохи, кто-то тихо хохотнул:
– Утритесь, дамочки, он занят.
– А что, понравился?
– это Марина, с лёгкой издёвкой.
– А что, и тебе понравился?
– Яна, тоже с издёвкой.
– У меня парень есть, - отбрила Марина, - и ничуть не хуже.
Все замолчали. Я представил, о чём они думают — о парнях, обо всех тех, кто остался на берегу в родной стране. Мне тоже есть, о ком подумать — две группы по тридцать человек, они все ответственные, небось приходят каждый день к положенному времени, удивляются, догадки строят, где это может пропадать их тренер... И родители тоже. И Сашка.
Я представил, как бы чувствовал себя, если бы с ним такое случилось. Если мы договорились встретиться, а он не пришёл. Мобильный недоступен, по домашнему говорят, что с работы он не вернулся. Хреново получается. А ведь Санёк
Мысли понеслись в совсем уже неприятном направлении, я потёр лицо и поднялся.
– Доброе утро, - со мной рядом плюхнулась Женька, протянула бутылку минералки и булку.
– Пока ты спал, приносили завтрак.
Я критически осмотрел еду, пожал плечами:
– Спасибо, - откусил кусок, запил, вернул бутылку.
– А кто приносил это всё?
– Да арабы, кто ж ещё, - пожала плечами она.
– Ты их различаешь?
– понадеялся я, она качнула ладонью:
– Ну не то чтобы... нового я никого не увидела, если ты об этом.
– Об этом, - я кивнул, запихал в рот остатки булки, опять взял у неё воду.
– Шесть человек, пять автоматов... Печально, - она нахмурилась, промолчала.
– Сколько человек приносили еду?
– Двое, один грузит, другой с автоматом рядом стоит.
– Разумно, - скривился я.
– Как думаешь, каким образом нас будут переправлять через границу?
– Да что тут думать, не через таможню, это точно. На побережье укромных мест сколько хочешь, просто причалят там, где всё уже подготовлено.
– А там охраны будет ещё больше, - мрачно опустил голову я. Откинулся на стену, запрокинул голову, разглядывая облупившуюся краску на стёклах под потолком. Она села рядом, обхватила руками колени, положила на них подбородок.
– Жень, - я обнял её, заглянул в лицо, - прости меня. Ну, за всё, за дурацкое поведение в общаге, за спор с поцелуем, за то что втянул тебя в это дерьмо. Если бы я мог всё исправить, я бы что угодно для этого сделал.
– За поцелуй мог бы и не извиняться, - прошептала она, бросила на меня лукавый взгляд, опустила глаза. Я просиял, прижал её покрепче:
– Правда?
– Правда, - она вздохнула, села удобнее, обняла меня за пояс, - я тебя ещё хоть сто раз поцелую, если мы выберемся с этого корыта.
Я потянулся к ней, но она убрала лицо:
– Я сказала — если выберемся.
– Не «если», моя милая, а «когда», - я всё-таки умудрился чмокнуть её в губы и поднялся.
– Ну что, валькирии, продолжаем тренировки?
***
К обеду девчонки устали, стали невнимательны и отвлекались по любому поводу. Я не стал их мучить, дал перерыв, все расселись вдоль стен и негромко разговаривали между собой, сбиваясь в кучки до пяти человек. Женька о чём-то шепталась с Мариной, изредка бросая взгляды на меня или на Яну, иногда они хихикали как маленькие заговорщицы, раз даже с серьёзным видом пожали руки. Я усмехнулся и отвернулся. Сразу же поймал взгляд Яны, горячий и многообещающий, она мягко двинулась ко мне. На четвереньках. Похоже, решила, что подниматься на ноги для того, чтобы пройти полтора метра, не стоит. Вырез майки оттянулся, демонстрируя своё ослепительное содержимое, она подняла голову повыше, позволяя мне рассмотреть детали, победно улыбнулась...