Двое в лодке
Шрифт:
Я продолжала любезно отвечать на вопросы, теперь уже внимательнее оценивая его взгляды и понимая, что дело не в моём новом костюме... он просто любит девочек-подростков. И я, как будущий дипломат, просто обязана на этом сыграть. Приставать по-серьёзному он не посмеет из-за моих родителей, так что я ничем не рискую. Я сняла очки — мама говорит, что они меня старят, — в очередной раз опустив взгляд в чашку, незаметно выдохнула и подняла взгляд уже совсем другим — не умная уверенная дочь богатых родителей, а испуганная маленькая девочка в чужой стране, надеющаяся на помощь большого дяди.
– Дядя Бекир...
– влажный блеск в глазах, дрогнувший голос, - вы мне поможете
– Конечно, девочка, не бойся! Конечно, помогу.
Расплылся дядюшка, расчувствовался, губы вытянул сюсюкать... Да, помоги мне, взрослый умный дядя! Почувствуй себя сильным, заодно разболтаешь мне что-нибудь секретное по делу и поможешь с документами.
Я сделала честные глазки и стащила со стола вазу с печеньем, перефразируя в голове весь список вопросов с учётом открывшейся информации... Держись, дядюшка, я из тебя навью верёвок и сплету стильное макраме!
***
Уходила от дяди Бекира я с новым телефоном, пачкой распечаток и отличным настроением — он хоть и старый извращенец, но работу свою делать умеет. Теперь я знала, что говорить следователю и как вести себя в посольстве. Конечно, я проверю всё, что он мне сказал, но хоть какая-то информация — уже база.
Номер посла дядя забил в мой телефон, так же как и номера экстренных и справочных служб, офицера безопасности, который руководит охраной больницы, главврача, следователя и личного водителя, которого любезно мне предоставил. Милый дядюшка Бекир, похвалю его маме.
Для начала я решила пообщаться со следователем — к послу надо идти с чем-то более весомым, чем «мы хорошие, помогите нам». Вот съезжу в госпиталь, соберу у девчонок паспортные данные и другую информацию — тогда и поеду, ему хоть будет, с чем работать. А пока передо мной открывались тяжелые двери конторы, название которой местные предпочитали произносить шёпотом... а я даже не удосужилась запомнить, как она точно называется. Позор мне, позор, плохой растёт дипломат. Буду исправляться.
Наш следователь оказался мужчиной крупным, смуглым и такого возраста, о котором обычно говорят «средних лет», имея ввиду что-то вроде «полжизни уже позади». Но нет, об этом бульдоге такого точно никто не скажет. Ему больше подходили эпитеты «опытный» и «матёрый», что значит — вдвойне опасный. При взгляде в его решительное лицо мысль, что этот человек на моей стороне, меня согрела. Не хотелось бы иметь такого во врагах, очень не хотелось бы. Как себя с ним вести? Вряд ли он ценитель маленьких девочек или прочих извращений — не тот типаж, да и вещи на столе говорят о сдержанности натуры и строгой утилитарности стиля. Ничего такого, что не выполняло бы полезных функций, даже в роли пресс-папье — угол стационарного телефона. А трубка треснула... так сильно сжимает во время разговора? Или с силой швыряет на рычаги? Я изучила обстановку кабинета — вся мебель крупная и высокая, без финтифлюшек и мелких деталей — давно он на этом месте и в этом кабинете, успел переделать всё под себя. Несколько ручек и карандашей в стакане на углу стола тоже щеголяют трещинами — не умеет дядя следователь сдерживать богатырскую силушку, столько лет, а не умеет.
Слабые пока морщины легли на лицо картой упрямства и ума, жёсткие линии подбородка и бровей угрожающе выглядят, даже когда он улыбается. Не привык этот бульдог улыбаться, в лице явная асимметрия, ухмылка — его родная гримаса, готова поспорить. Да и морщины над левой бровью куда гуще и глубже, чем над правой, похоже, любит её презрительно приподнимать и подозрительно приопускать... Я поймала себя на мысли, что улыбаюсь ему вполне искренне — он мне уже нравится. Конечно, невозможно узнать человека по внешности и кабинету за пять секунд и три шага от двери до стола, но... он мне как-то интуитивно приятен, а интуиция всегда играет за меня, поверю.
– Здравствуйте, я Женя.
– Здравствуй, садись. Меня предупредили о тебе, - он отложил бумаги и откинулся на спинку кресла, вертя в пальцах карандаш и изучая меня из-под приопущенной брови. Я мысленно хихикала, внешне сохраняя спокойную улыбку. Разглядывание затягивалось, я подумала, что пора бы уже изобразить смущение, когда он кивнул на угол стола:
– Он упал.
– Что?
– я сыграла недоумение, когда на самом деле готова была пучить глаза и ронять челюсть. Как?! Я же рассматривала так быстро и незаметно...
– Телефон, - он бросил карандаш на стол и чуть шутливо ухмыльнулся, - ты посмотрела на трещину, когда вошла. Он падал со стола, ещё до меня.
Эм... уже пора изображать смущение? Боже, ну почему нельзя остановить время и позвонить маме?!
Так, спокойно.
Лицом я не дрогнула, хоть за это можно себя похвалить, так что полсекунды на подумать ещё есть. Он читает меня, может быть, не так хорошо, как думает он, но лучше, чем надеюсь я. Смысла ломать перед ним комедию? Он следователь, причём один из лучших в стране, то есть по умолчанию умнее меня. В делах отличия правды от внешне-правды, по крайней мере. Как себя с ним вести? Честно, исключительно честно.
Я смущенно улыбнулась и пожала плечами:
– Значит, телефону просто не повезло. Как там наши похитители?
Он прошептал что-то, что я не смогла перевести, похоже, ругательство. Потом дёрнул уголком рта:
– Женя, вы даже не представляете, как вам повезло. Вы умудрились не только спастись, но и привезти мне неоспоримые доказательства и свидетелей, да плюс живые и говорящие подозреваемые... Месяц назад я бы тебе руки целовал за такое!
О, ну почему меня здесь не было месяц назад? Побегала бы по яхтам, постреляла бандитов, притащила бы их на верёвочке к порогу его кабинета и подставила ручки для поцелуев... Кольца на нём нет, интересно, просто не носит, или женат на работе? А может, он совсем один, сидит тут вечерами, ждёт прекрасную незнакомку... а тут такая я, красивая и с автоматом, бандитов приволокла!
Честное внутреннее лицо захлёбывалось хохотом, ещё одно, вечно недовольное и рассудительное, кривило губы: «Слюни подбери, героиня! Тот, кто на самом деле бандитов бил, в госпитале лежит. И станет таким же матёрым зверюгой лет через двадцать, так что наберись терпения и жди. И вообще, следи за разговором, а не за его губами, ты тут по делу!».
Как ведром воды окатила... я взяла себя в руки.
– И в чём проблема сейчас?
– Буквально пару дней назад мы прижали одну организацию, занимающуюся контрабандой и работорговлей, - он опять взял карандаш, уставился на него, как будто тот ему суфлировал. - Организация оказалась ветвью крупной сети, верхушка которой теряется над облаками, а я, к сожалению, летаю не так высоко. - Его двусмысленная косая улыбка опять послала по моей спине табун мурашек, он развёл руками, - нам великодушно пожертвовали пару крупных руководителей и десяток мелких сошек и настоятельно рекомендовали закрыть дело. Причём рекомендовали с тех самых верхов, заоблачных, - он указал глазами на потолок, пожал плечами, - так что ваше дело, скорее всего, ограничится судом и заключением тех, кого вы привезли лично, а потом увязнет в просьбах сверху.