Двое в лодке
Шрифт:
– Файл отправлен. Здесь есть сеть.
– Ну и какой нам с того..?
Меня перебил мощный толчок, от которого медленно вздрогнул пол, свет мигнул и погас, где-то далеко глухо застрочили выстрелы. Я включил фонарь, мы опять переглянулись с ничего не понимающими физиономиями, у Женьки заиграл телефон, озарив лицо кошмарным синим светом.
– Алло, - дальше пошла тарабарщина, она повернулась ко мне, голос дрожал, - где мы?
Я крепко зажмурился, пытаясь собраться с мыслями, так, три подъёма с минус третьего, это по логике...
– На первом этаже, в центре,
Она кивнула и опять затараторила в трубку, потом без сил опустила её на колени и повернулась ко мне лицом, смертельно уставшим и ничего не выражающим:
– Энвер пришёл за нами.
Я позволил себе на секунду закрыть глаза и расслабиться. Потом опять собрался — ничего ещё не кончилось, я отложу автомат только тогда, когда вокруг будет два десятка вооруженных ментов. Где-то далеко грохотали выстрелы, что-то билось, взрывалось, кто-то кричал. Потом совсем рядом промаршировали тяжелые шаги, подошли вплотную к двери, раздался стук и голос:
– Женя!
Потом что-то нерусское, она заголосила в ответ, замахала на меня руками:
– Это наши, открывай двери!
Я отложил автомат, с трудом встал на ноги и смерил шкаф взглядом... подохренел. Как я вообще умудрился его с места сдвинуть? Скрытые резервы организма, не иначе. Примерился и чуть толкнул его, шкаф качнулся, но остался стоять где стоял. Я покосился на ожидающую чуда Женьку, почесал репу — неудобно как-то получается... ладно, попытка номер два. Со второй попытки шкафина отодвинулась сантиметров на десять, в приоткрытую дверь я увидел лицо высокого сурового дядьки в космонавтском шлеме и прохрипел «хелп ми», дядька кивнул и просунул руку в щель. Вдвоём мы как-то умудрились оттащить грёбаный кусок дерева настолько, чтобы в дверь можно было протиснуться. Женька вылезла первой, я подал ей рюкзаки и выбрался сам.
Нас окружили человек пять бойцов, все не ниже меня и выглядят огромными в своей штурмовой снаряге, грязные, но довольные и спокойные. Кто-то хлопнул меня по больному плечу и что-то ободряюще протараторил на своём, другой совал пальцы в дырки от пуль на моём рюкзаке, все улыбались, мне дали попить и повели куда-то по коридору, усадили, укрыли, говорили что-то... Я внимательно посчитал добрых молодцев, обнял автомат и улёгся лицом к стене.
А давайте вы дальше всё сами, а? А я тут, можно, лягу и на часик умру?
***
или «Несогласные — за борт!»
(часть пятая, холодная, как месть)
Мы стояли в шикарном зале с диванчиками, колоннами и зеркалами, сейчас по большей части разбитыми или простреленными, кое-где заляпанными кровью. Вдоль одной стены сидели на полу связанные пленники, вдоль другой лежали раненые, пара ребят в форме, но уже без бронежилетов и автоматов, бегала от одного к другому, бинтуя и зашивая. Я приметила в углу красивый столик, смела с него цветы и высыпала всё содержимое Лёшкиного рюкзака, побросав обратно только гранаты и коробки патронов, щедрым жестом указала врачу на всё это великолепие — пользуйтесь. Хорошо, что нам не пригодилось.
Лёшка спал на какой-то кушетке, мы с Энвером неспеша прохаживались по грязному паркету. Как только мы оказались более-менее наедине (Лёшка уснул, а десяток спецназовцев не в счет — они очень заняты), я бросилась ему на шею и обняла так крепко, как будто хотела задушить:
– Боже, Энвер, как я рада тебя видеть! Тебя всё-таки восстановили в должности и поручили опять это дело?
Он ухмыльнулся и покачал головой:
– Нет, Женя. Я сам сюда пришёл.
Я нахмурилась, оглядела бойцов, оружие, машины во дворе.
– То есть? Ты хочешь сказать, что это не официальное дело?
Он улыбнулся ещё печальнее, развёл руками:
– Да. И мы не официальные представители госструктуры. Мы, как бы это...
– он косо улыбнулся и пожал плечами, - организованная преступная группировка, хорошо вооружённая и очень злая.
Я в шоке нащупала ближайшую поверхность и села, округлив глаза:
– И... Как это вообще получилось?
Он тоже сел, сделал комично серьёзное лицо и принялся загибать пальцы:
– Мы саботировали работу отдела, сбежав со службы. Украли оружие и экипировку (свою, нам чужого не надо), угнали государственные машины (тоже свои), похитили служебных собак, - он хохотнул и понизил голос, - на самом деле, мы им посвистели и сетку приподняли, они сами выползли. Ну так вот... потом мы украли из кабинета шефа две видеокамеры, взломав дверь, а это незаконное проникновение, на минуточку. На самом деле, это мой кабинет и у меня был дубликат ключа, но кого это интересует?
– Я всё-таки чуть расслабилась и засмеялась, он продолжил, - потом мы незаконно проникли на дачу уважаемого законопослушного человека, поломали его собственность, покалечили его охранников, производили видеосъёмку без его согласия, а скоро вообще незаконно отберём впечатляющую часть его дорогостоящего имущества. Как там с имуществом, кстати?
– Отлично!
– я порылась в рюкзаке, стала выкладывать прямо на пол пачку наркоты, сувенир двух тысяч лет отроду, патроны, гранаты. Энвер подозвал бойца с видеокамерой, тот подробно снял всё, включая мои комментарии к каждой находке, я протянула ему свою камеру, он ушёл довольный, сел за комп. Энвер отправил пятёрку бойцов искать остальное по описанному мной маршруту.
– Что делать будем, раз мы все тут такие незаконные?
– я смотрела вокруг, считала бойцов — никак не меньше пятнадцати человек, и это ещё неизвестно, сколько стоит снаружи в оцеплении и бродит по зданию. Энвер поймал мой взгляд, сделал гордое недовольное лицо:
– Они все добровольцы! Я никого не заставлял, они сами меня подбили. - Ухмыльнувшись в ответ на мои вскинутые брови, он довольно сложил руки на груди. - Меня уволили, но друзья мои остались в отделе. И когда на несуществующий номер пришёл сигнал от тебя, уже во второй раз, его протоколировать никто не стал, а просто скинули мне запись и попросили подробности, - он ещё более хитро ухмыльнулся, - не для дела, а так, по дружбе.
– С вами связалась Вика?
– улыбнулась я, он качнул подбородком: