Двое
Шрифт:
– Двести восемнадцать, восемьдесят девять, восемьдесят два!- выпалил Виктор.
– Вам позвонят. Всего хорошего,- отозвалась трубка, и сразу послышались короткие гудки. Виктор продолжал прижимать динамик к уху. Служащий подошел и забрал у него трубку.
– Ну все. Теперь иди домой и жди.
– Домой?- переспросил Виктор.
– Иди домой!- повторил мужчина.- Сиди у телефона. Если все нормально, они тебе скажут.
– Что скажут?- поднял Виктор на него глаза.
– Ну я не знаю. Все. Иди. Мне работать надо.
Виктор вышел, не ответив, и закрыл за собой дверь.
А вечером раздался телефонный звонок.
– Это двести восемнадцать, восемьдесят девять, восемьдесят два?- спросил мужчина на том конце провода.
– Да. Говорите. Я слушаю!- ответил Виктор.
– Это вы сегодня приходили в жилищную инспекцию?
– Да, я.
– Зачем вы хотите видеть Мирославу Шунь?
– Мне надо. Очень! Я...
– Хорошо.- Приезжайте завтра в клинику утром. Третий поселок, девятнадцатая линия, сорок восемь.
– Я приеду!- воскликнул Виктор.- Обязательно приеду!
В трубке послышались короткие гудки.
Больница была белая, каменная. Идеально ровные стены образовывали прямоугольный параллелепипед. В длинну метров двести, в ширину - сто, и высотой этажей двадцать. Вокруг разбит парк, аккуратные деревья, на земле густой травяной ковер. Ограда из толстых железных прутьев по всему периметру. Виктор дошел до центральных ворот и остановился в нерешительности. Сбоку притаилась будка с окошечком, и Виктор опасливо покосился на нее. Потоптался немного и пошел по асфальтированной дороге к зданию. Было тягостное чувство, словно он погружался в душную атмосферу, а сверкающий и свободный мир оставлял там, за воротами. Он пытался представить, и не мог, что где-то за толстыми стенами находится Мирослава. Может быть, она стоит сейчас у окна и смотрит с тоской на улицу, а может, лежит с безучастным видом на кровати, отвернувшись к стене...
Он вошел в просторный холл. Комната для свиданий,- было написано над одной дверью. Виктор заглянул - никого. Пустые столы, стулья. Прошел дальше. Увидел окошечко. Постучался. Сразу отдернулась беленькая занавеска, выглянуло юное лицо.
– Вам кого?
Виктор приблизился.
– Я по вызову.
– Сейчас, я узнаю.- Лицо кивнуло и исчезло, занавеска задернулась. Виктор выпрямился. Посмотрел по сторонам. В холле никого не было. И все так тихо, буднично...
– Как ваша фамилия?- услышал он.
– Белов.
Окошечко раскрылось, высунулась из него тонкая рука. В пальцах была зажата бумажка.
– Вот пропуск. Первый этаж. Кабинет десять.
Виктор взял бумажку.
– Мне идти? Можно?
– Постучите в дверь, там дежурный, он пропустит.
– Спасибо,- пробормотал Виктор. Подошел к двери, постучал. Дверь отворилась.
– Пропуск!- произнес детина в белом халате, сонно глядя на визитера.
– Вот,- Виктор протянул ему бумажку.
– Проходи,- кивнул. Виктор двинулся вперед, стараясь сохранять спокойствие.
– Пожалуйста... Да-да. Можно!- Бородатый доктор живо подошел к нему, с видом радушного хозяина протянул руку. Если бы не белый халат и не этот кабинет, можно было подумать, что это какой-нибудь артист, или преуспевающий бизнесмен.- Главный врач.- сообщил он.- Дыбин.
Виктор пожал мягкую влажную ладонь. Они вместе прошли по мягкому ковру и одновременно опустились на пружинящие стулья.
– Так чем, собственно, могу помочь?- спросил главный врач, участливо глядя на Виктора.
– Мне сказали, можно свидание...
– С кем?
– Ну как. Мирослава Шунь...
– Как вы сказали, Шунь?..- Врач взял себя пальцами за подбородок, как бы что-то припоминая.- Шунь...- Вскинул голову.- А что у нее?
Виктор хмыкнул.
– Откуда я знаю. Вы же ее лечите!
– Ах, Шунь,- протянул врач.- Ну-ну. Есть такая. Кажется, у нее галлюцинативный психоз. Депрессия в тяжелой форме... Но мы делаем все возможное. Боремся, так сказать, всеми силами.
– Какая депрессия? Вы что? Я же видел ее недавно. У нее было все в порядке! Она...
Врач внимательно смотрел на Виктора.
– Так что вы хотите?
– Увидеть ее. Мне кажется, я смогу помочь ей!
– Это исключено!
– Но почему?
– Потому, что вы мужчина! А мы и лечим ее от этого.
– От чего?
– Вы знаете, чем она занималась в последнее время?
– Нет.
– Она совращала мужчин! Выходила на улицу и завлекала к себе! Принуждала их к близости! Знаете, что это такое?
Виктор опустил глаза.
– Теперь, когда ценой невероятных усилий мы избавились, наконец, от проклятия сексуальной зависимости. После всех жертв. Это, по-вашему, нормально?..
– Нет, наверное.. Но только я такого не заметил. Я долго был с ней знаком, и не заметил ничего такого.
– Зато другие заметили. И сообщили нам. А вас она обманывала. Понимаете? И вы верили ей, а теперь собираетесь о чем-то с ней еще и говорить...- Он поднялся резко.- Вот что я вам скажу. Идите домой и хорошенько подумайте обо всем. Эта женщина - она очень опасна! Она растлевающе действует на всех вокруг себя. Вот и вы, я вижу, поддались на ее обман. С ней работают сейчас опытнейшие наши психологи, и пока никаких результатов. Боюсь, придется применять амнезию...
Виктор поежился, словно куском льда провели по спине.
– Она вела двойную, или даже тройную жизнь! И она должна понести ответственность за свои поступки.
– А это точно известно?- спросил Виктор.
– Точно?.. Да вы хоть знаете, что она была беременна? Вам знакомо это слово? И представьте теперь этого несчастного человека, которого она обманным путем затащила к себе, и там совершила с ним свое мерзостное действо! Можете вы представить - какую психическую травму она ему нанесла? И ведь этот человек не сообщил нам об этом. Не сообщил!- Он поднял указательный палец.- Значит, что?.. Значит, она так на него повлияла, что он забыл моральные принципы, пренебрег своим гражданским долгом. Но дело, конечно, не в нем. Он - жертва! И мы не виним этого несчастного человека. Так же как не виним и всех других, попавших в ее грязные руки. Они - жертвы, и этим все сказано. Вот и вы пришли защищать ее. И на вас она так странно подействовала. Но мы все это понимаем. Мы входим в ваше положение и потому беседуем с вами, пытаемся вас переубедить. А женщина... с ней, повторяю, идет целенаправленная работа. И мы продолжаем надеяться, что удастся обойтись без крайних мер. Но, скажу прямо, надежд все меньше.