Двоедушница
Шрифт:
— Я тебя тоже люблю, родная! Больше всего на свете!
Я уснула в его объятиях крепким сном без сновидений, выбросив из головы весь хлам, включая Костю. Последний, впрочем, не объявлялся в течение двух дней. Не то, чтобы меня это волновало, наоборот только подтверждало моё мнение о нём.
Однако, вопреки нашему упрямству и слепой веры в собственную правоту, люди, в чьей надёжности мы сомневались, всё же могли удивлять нас честностью и открытостью.
В случае с Костей именно так и случилось. На третий день после нашего с ним "продуктивного" разговора он объявился
Я пошла на принцип и отказалась с ним видеться, но после длительного общения с ним в библиотеке, Игорь поднялся в спальню, и к моему удивлению стал уговаривать меня хотя бы выслушать Костю.
Доверившись Игорю, я наступила себе на горло и согласилась дать Косте ровно две минуты на то, чтобы убедить меня в своей хотя бы минимальной полезности.
И вот передо мной в библиотеке снова стоял незнакомый и чужой Костя, мягким голосом просивший прощение, тут же упрекавший меня в излишней вспыльчивости и нетерпимости и вешавший мне лапшу на уши про то, что всё расскажет и всё объяснит. А как же!
— У тебя осталось меньше минуты, — заметила я, открыто показывая свою нерасположеность к его обществу. Костя раздражённо вздохнул и почесал затылок в поисках новых сверхъестественных аргументов против моей агрессии. Удачи!
Как же мне всё это уже было знакомо! Один в один как в тот вечер, когда мы впервые поссорились из-за Игоря. "Всё, что тебе нужно знать это то, что он опасен!". Так он решил за меня тогда, и так же решил и сейчас. И за это я должна была сказать " Спасибо!"? За такую любовь? Нет, это не любовь! Это контроль!
— Ты мне не веришь, — с горечью в голосе заключил Костя, грустно глядя мне в глаза. Я отвернулась. Грустно то, что он сам сделал многое для этого. — Но я докажу тебе, что не врал! — С этими словами он схватил меня за руку, и в мгновение ока библиотека сменилась густым лесом.
Костя поддержал меня, чтобы я не упала. От столь неожиданного перемещения у меня кружилась голова. Когда звёздочки перед глазами рассеялись, я осмотрелась вокруг.
Мы перенеслись в лес за окружной, в этом я была уверена. Я столько раз бросила по нему, что узнала бы его с закрытыми глазами. Но помимо очевидного вопроса, зачем он сюда нас переместил, мне было гораздо интереснее, как он смог это сделать.
— Я не совсем магический инвалид, — словно прочитав мои мысли, сказал Костя. — Пойдём! Нам туда, — он указал на северную часть леса и пошёл вперёд. Я молча пошла за ним, хотя идти мне и не хотелось. Мне вообще не нравилось, что я была с ним одна. Зачем только я позволила Игорю себя уговорить!?
Мы шли совсем недолго. Спустя минут десять показалось небольшое каменное строение похожее не то на избушку, не то на развалины от избушки. Костя замедлил шаг, осторожно обходя каменное нечто, пока не вышел на полукруглую поляну с одной стороны плотно закрытую каменной стеной дома, а с другой крутым холмом, густо поросшим сосновыми деревьями.
Возле стены дома крепкий молодой парень мастерил навес из досок, которые ему приносил другой не менее крепкий парень. Ещё один крепыш спускался с холма с двумя брёвнами на плечах. Он и увидел нас первым.
— Эй! — закричал он, бросая брёвна на землю. — Привет! — Его друзья тоже побрасали свои дела, и все трое пошли к нам на встречу.
Их лица казались мне знакомыми, как и голоса, но я не могла точно припомнить, где я могла их видеть раньше.
— Вот, ребята, и она, — сказал Костя, показывая на меня, — наша старая боевая подруга!
Глава 6. Четыре ниточки назад.
— Ты же была рыжей! В груди была попышнее! Мне казалось, была выше! — одновременно затараторили они, рассматривая меня со всех сторон.
— Теперь её зовут Нина, и она замужем, так что руки прочь! — Костя перехватил руку одного, тянущуюся ко мне.
— Вы поженились? Молодцы! Это надо отметить! — снова затараторили они.
— Нет, не поженились, — с трудом перекрикивая ребят, ответил Костя. Ему стоило отдать должное, то, как он это произнёс, почти не отдавало грустью. Почти!
— Как? Что? — загудели они, и мне стало неловко. Этих несколько минут, проведённых с ними, мне хватило, чтобы понять, что эти ребята близкие друзья Кости, и они были хорошо осведомлены об очень многих вещах, и что-то мне подсказывало, что не только настоящих, но и далёких прошлых.
— Так, — Костя наградил каждого предупреждающим взглядом, — отставить вопросы! Она здесь, чтобы вспомнить прошлое, а не удовлетворять ваше любопытство!
Авторитет Кости в этой компании был неоспоримым, и три молодца "отставили" вопросы, переключив своё внимание на другое, и через каких-то десять минут мы уже сидели на брёвнах возле недостроенного навеса. В маленьком костре потрескивали сухие палки, и запекалась в фольге картошка, а возле ног у каждого из нас на салфетке лежало по бутерброду и стояло по бутылке безалкогольного пива.
Пока ребята всё это готовили, мне удалось отвести Костю в сторону и разузнать о них. Антон, Андрей и Алексей, как и он, в своё время были Хранителями при правлении Витольда, который более четырёхсот лет назад носил имя Лев, и чьи жизни я изменила так же, как и Костину.
Забавно было слышать такое. Изменила жизнь! Даже жизни! Я этого вообще не помнила. Да, и откровенно говоря, считала это преувеличением. Я свою жизнь изменить не могла, что же было говорить про других!
— Так ты вообще ничего не помнишь? — спросил Андрей. Картошка была съедена, бутерброды тоже, а маленькие глотки прохладного пива не настолько занимали рот, чтобы откладывать разговор, ради которого мы собрались.
— Я помню, как Костя помог мне бежать, — ответила я, погружаясь в те крохи, которые мне удалось восстановить в памяти. — Помню поле залитое кровью, помню смерть… — На последнем слове я запнулась, отводя глаза в даль. Ребята понимающе переглянулись. — А как вы можете помнить? — вдруг осенило меня. — Вы же не ведьмаки.
— Некоторые вещи забыть невозможно, — с горечью произнёс Костя. — Вот тот шрам, — он показал на глубокую линию от правого виска Антона до подбородка, — он получил в той битве от своего наставника из Ордена. Та рана его убила, но оставила вечный след не только на лице, но и на душе.