Двоедушница

Клекач Тамара

Костя заслонил меня собой, ожидая ответного удара. На поднятый нами шум, из прачечной высыпался народ во главе с Екатериной Павловной.

— Немедленно покинь наш район! — В её голосе слышалась непоколебимая сталь и неприкрытая угроза.

Игорь поднялся на ноги. Численное превосходство было не в его пользу. Подраться он любил, но это была не та драка, на которую он расчитывал. Даже один процент собравшихся здесь людей смог бы развеять его на молекулы, даже не вспотев при этом.

— Я тебя предупредил, — сказал мне Игорь, вытирая кровь

рукой, и исчез. Екатерина Павловна перекинулась с Костей взглядом, понятным только им двоим, и начала загонять внутрь всех ребят.

— Нечего тут стоять! Пора есть пряники!

— Пойдём, — сказал Костя и обнял меня. — Пора домой.

Пока Костя гулял с Севером, я налила молока кошкам, и приготовила две чашки кофе. Действие оранджевого напитка закончилось, меня начало клонить в сон, а он в мои планы не входил.

Пока я доставала печенье, Костя уже вернулся и снимал пальто. Сложив руки на груди, он с укором смотрел на меня.

— Как так получилось, что ты случайно забыла мне рассказать о вашем с Игорем маленьком секрете?

Я потупила взгляд. От Кости, естественно, не укрылись слова Игоря, и спускать он мне это не собирался.

— Это неважно, — как можно спокойнее ответила я.

— Ещё как важно, — громче обычного сказал Костя.

— Вообще-то нет, — вспылила я, подавив желание ответит не очень вежливо. Перспектива обнажать свои слабости и недостатки меня не радовала. Моё прошлое было только моим, и то, что об этом знал Игорь, вовсе не означало, что всем моим скелетам пора было тоже проветриться.

— Ты же знаешь, что можешь мне рассказать, — смягчился Костя.

Дело было не в том, что я могла или не могла, а в том, что всё сложилось так, что теперь я как бы должна это сделать. Вот вам и боролась за раскрытие секретов! Ирония в том, что напоролась на собственные.

Смирившись с неизбежным, я подошла к фотографии, висящей возле книжного шкафа. Юная девчонка, так мало похожая на меня теперешнюю, беззаботно улыбалась. Рядом с ней стоял такой же улыбающийся мальчишка.

Костя подошёл ко мне и тоже стал рассматривать фотографию.

— Ты не знал меня прежнюю, — тихо сказала я. — Ты никогда не спрашивал меня ни о чём: почему у меня мало друзей, и телефон звонит только по работе, почему живу я отшельником?

Сложно было подбирать слова, не говоря уже о том, как трудно было их произносить, выпускать наружу то, что я так старательно и долго прятала внутри даже от себя самой.

— Не пойми меня неправильно, это был мой выбор, — вздохнув, продолжила я. — Но иногда мне кажется, что не такой уж и мой.

— С ним что-то случилось?

— Его сбила машина, когда он выехал на велосипеде на дорогу. Его даже не успели довести до больницы. Травмы не совместимые с жизнью. Так сказали медики. Официальной версией было, что у него погас фонарик, и машина его просто не заметила. Но неофициально говорили, что он просто его не включил, что он…

Я не могла это выговорить. Да и не надо было. Костя всё понял без слов. Он обнял меня, и говорить банальностей вроде "ты в этом не виновата" не стал, за что я была ему очень благодарна.

Что ж, осмелюсь предположить, что этого Игорь и добивался — возвести между нами стену, сначала спровоцировав Костю раскрыться передо мной, а теперь раскрыть меня перед ним.

Пока я боролась с поступившим к горлу комком, погас свет.

— Это не я. — Костя выглянул в окно. Свет пропал не только у нас, но и в остальных домах.

— Снова ребята расшалились. У тебя есть свечи?

Когда с освещением моей убогой гостинки было покончено, я поймала себя на мысли, что у меня было гораздо уютнее, чем мне казалось. Хотя, наверное, всё дело было в свечах и их тёплом свете.

— Я где-то читал, что в Ночь всех святых принято зажигать свечи и ставить их на окна, чтобы заблудшие души наших близких могли отыскать дорогу к нам.

К горлу снова подступил комок. Меня тронули его слова и взгляд, ничуть не изменившийся потому, что для него не изменилась я. Я только сейчас поняла, что Костя принимал меня такой, какая я есть со всей темнотой, тайнами и недостатками.

Он протянул мне тонкую свечу. Я зажгла её и накапала немного воском в стакан, служащий подсвечником. Поставив её на окно, я подумала про Данила. Надеюсь, он найдет дорогу, хотя я сильно сомневаюсь, что она приведёт его ко мне.

Я повернулась к Косте. Он внимательно наблюдал за мной. Огни свечей снова загадочно засверкали, отражаясь в его глазах. Я заметила, что он так и не застегнул пуговицы на рубашке.

Ход моих мыслей замедлился. Игорь, его слова — всё снова отдалялось от меня, фокусируя моё внимание исключительно на близости мускулистого тела, которое мне так хотелось ласкать.

По телу побежали электрические разряды. Стало жарко. Я провела пальцами вдоль растёгнутых пуговиц, плавно переходя к мягким волосам на его груди. Оставшиеся пуговицы растегнулись сами. Рука опускалась всё ниже, лаская каждую родинку, каждый миллиметр его тела до самого пупка и ниже.

Касаясь шершавой ладонью моей кожи, он целовал меня одновременно растёгивая моё платье. От соприкосновения наших рагорячённых пылким желанием тел погасли свечи, и комната погрузилась в темноту, оставив лишь каплю света в виде свечи, тоскливо горевшей на окне.

Глава 12. Проникновение.

Его пальцы виртуозно чертили замысловатые узоры на моей спине. На улице моросил дождь. Мы провалялись в постели до обеда. Под оделом было так тепло и уютно.

— Ты храпела ночью, — выводя новую завитушку, задумчиво произнёс он.

— Вместо того, чтобы спать, ты слушал мой храп?

— Он мешал мне уснуть, — наиграно сердито ответил Костя. Я расмеялась и ущипнула его.

— Дурачок!

Он встал, а я наблюдала за его прекрасным телом, пока он собирал с пола свою одежду. Поразительно, сколько нежности может скрываться в такой отнюдь не хрупкой оболочке. Ммм…