Двор Крыльев и Гибели
Шрифт:
Так члены королевской семьи Хайберна и Юриан терпели Ианфе около минуты, прежде чем сочли свою еду более интересной. Что, несомненно, объясняет, почему она решила встретить нас здесь, ожидая нашего возвращения, когда мы въехали во двор.
Я впервые за долгие месяцы ехала на лошади, так что была довольно неуклюжей, когда наша группа спешилась. Я послала Люсьену едва уловимый умоляющий взгляд, и он почти не скрывал ухмылку, когда подошел ко мне.
Наша компания наблюдала, как он крепко взял меня за талию и с легкостью снял меня с лошади, пока Ианфе пристально следила за нами.
Я
Иногда было сложно помнить ненавидеть его. Помнить, что игра уже началась.
— Надеюсь, ваше путешествие было успешным, — пропела Ианфе.
Я указала подбородком на близнецов:
— Они выглядят удовлетворенными.
В самом деле, что бы там они не искали, они нашли это удовлетворительным. Я не осмелилась задавать слишком много любопытствующих вопросов. Еще рано.
— Благодарю Котел за это, — склонила голову Ианфе.
— Что ты хочешь, — слишком ровно сказал Люсьен.
Она нахмурилась, но подняла голову, сложив руки перед собой, и сказала:
— Мы устроим вечеринку в честь наших гостей — и совместим ее с Летним Солнцестоянием через пару дней. Я хочу обсудить это с Фейрой. — Двуличная улыбка. — Если у тебя нет возражений.
— У него их нет, — ответила я, прежде чем Люсьен успел возразить что-либо. — Дай мне час на еду и переодевание, и я встречусь с тобой в кабинете.
Тон, возможно, более напористый, чем был у меня когда-то, но она кивнула. Я переплела свой локоть с локтем Люсьена и отвела его в сторону.
— Скоро увидимся, — сказала я ей, и почувствовала ее взгляд на нас, когда мы уходили от затененных конюшен в яркий дневной свет.
Он был напряжен, почти дрожал.
— Что между вами произошло? — прошипела я, когда мы затерялись среди живых изгородей и гравийных дорожек в саду.
— Не стоит это повторять.
— Когда я... была забрана, — я рисковала, почти запнулась на слове, почти сказала ушла. — Она и Тамлин...
Это не было притворством, когда мое нутро сжалось.
— Нет, — сказал он хрипло. — Нет. Когда наступил Каланмэй, он отказался. Он решительно отказался от участия. Я заменил его в Обряде, но...
Я и забыла. Забыла про Каланмэй и Обряд. Я мысленно подсчитала дни.
Не удивительно, что я забыла. Я была в домике в горах. Тогда Рис потерялся во мне. Пожалуй, мы создавали собственную магию в ту ночь.
Но Люсьен...
— Ты взял Ианфе в ту пещеру на Каланмэй?
Он не встретился со мной взглядом.
— Она настояла. Тамлин был... Все было плохо, Фейра. Я занял его место, и выполнил свой долг этому двору. Я пошел по собственной воле. И я совершил Обряд.
Не удивительно, что она отступала перед ним. Она получила, что хотела.
— Пожалуйста, не рассказывай Элейн, — сказал он. — Когда мы... когда мы найдем ее вновь, — поправил он.
Хоть он и совершил Великий Обряд с Ианфе по собственной воле, ему это точно не понравилось. Какая-то граница размылась — и это очень плохо.
И мое сердце немного сдвинулось в груди, когда я сказала ему без всяких уловок:
— Я никому не расскажу, если только ты сам не попросишь. — Инкрустированный нож и пояс, кажется, потяжелели. — Хотела бы я остановить это. Я должна была быть здесь, чтобы остановить это. — И подразумевала каждое слово.
Люсьен сжал наши переплетенные руки, когда мы обошли изгородь и вышли к дому.
— Ты мне больше друг, Фейра, — сказал он тихо, — чем я когда-либо был для тебя.
Элис нахмурилась, глядя на два платья, висящих на двери шкафа, ее длинные коричневые пальцы гладили шифон и шелк.
— Я не знаю, сможем ли мы заменить талию, — сказала она, не вглядываясь в меня, сидящую на краю кровати. — Мы вырезали оттуда слишком много, так что осталось не так много ткани, с которой можно было бы поиграть... Тебе срочно нужно заказать новые.
Она повернулась ко мне, бегло осматривая мое тело.
Я знаю, что она видела — то, что ложь и ядовитые улыбки скрыть не могут: я была тощей, когда жила здесь после случившегося с Амарантой. Даже учитывая то, что Рис делал, чтобы навредить мне, я вернула свой потерянный вес, стала мускулистее, и болезненная бледность уступила загорелой коже.
Для женщины, которую месяцами пытали и мучили, я выглядела на удивление хорошо.
Наши взгляды блуждали по комнате, стояла тишина, прерываемая лишь гудением тех немногих оставшихся слуг в коридоре, занятых подготовкой к солнцестоянию завтрашним утром.
Я провела последние два дня, играя роль красивой зверушки, приглашенная на встречи с принцем и принцессой Хайберна главным образом потому, что сохраняла молчание. Они были осторожны, так же, как и мы, уклоняясь от вопросов Тамлина и Люсьена о передвижениях их армии, их иностранных союзниках — и других союзниках из Прифиана. Встречи не приносили результатов, так как всем, что они хотели знать, была информация о наших собственных силах.
И про Ночной Двор.
Я давала Дагдану и Браннэ детали как правдивые, так и лживые, легко переплетая их. Я выдала им иллирийский трактир в горах и степях, но рассказала о сильнейшем клане как о слабейшем; я упомянула об эффективности голубых камней из Хайберна против силы Кассиана и Азриэля, но забыла рассказать с какой легкостью они обходили это. На вопросах, от которых я не могла уклониться, я притворялась потерявшей память или получившей такую сильную травму, что не могу говорить об этом.
Но со всей моей ложью и маневрами, близнецы слишком защищались от раскрытия слишком большого объема информации, которой они владели. И со всеми моими осторожными высказываниями, Элис, кажется, была единственной, кто замечала крошечные несоответствия, которые даже я не могла контролировать.
— Как думаешь, есть ли здесь платья, подходящие к празднику солнцестояния? — повседневный вопрос, чтобы разрядить застоявшуюся тишину. — Розовое и зеленое подходят, но я одевала их уже трижды.
— Тебя никогда не волновали такие вещи, — сказала Элис, прищелкивая языком.