Двор Крыльев и Гибели
Шрифт:
Я, сидя на краю застланного мехами шезлонга вместе с Мор, спросила ее:
— Ты и не подозревала, что Юриан может быть... хорошим?
Она сделала большой глоток вина и откинулась на подушки, лежавшие у изголовья шезлонга. Мои сестры были в другой палатке, не такой большой, но такой же роскошной, по бокам от нее находились палатки Кассиана и Азриэля, а перед ней была палатка Мор. Никто не сможет попасть к ним без ведома моих друзей. Даже если теперь Мор была рядом со мной.
— Я не знаю, — сказала она, накрывая ноги тяжелым шерстяным одеялом. —
— Часть его сломлена, — сказала я, содрогнувшись от воспоминаний, что я видела, от чувств.
Я потянула ее одеяло на себя, укрывая ноги до колен.
— Мы все сломлены, — сказала Мор. — По-своему — в местах, которые никто не видит.
Я наклонила голову, что задать ей вопрос, но она спросила:
— Элейн... в порядке?
— Нет, — сказала я.
Элейн была не в порядке.
Когда мы рассеялись сюда, она тихо плакала. И даже спустя несколько часов, когда сюда прибыла армия и начали разбивать лагерь. Она не сняла кольцо. Она только положила его на кровать в своей палатке, укрытой мехами и одеялами, и смотрела в пустоту.
Все крупицы надежды, все продвижения... исчезли. Мне хотелось вернуться и раздробить каждую кость в теле Грейсена, но я сопротивлялась этому желанию — хотя бы потому, что это даст Нэсте право разойтись. И смерть от рук Нэсты... кажется, придется придумать новое слово для убийства, когда она закончит с Грейсеном.
Так что Элейн тихо плакала, слезы никак не прекращались, и мне казалось, что и ее сердце истекает кровью. От проблеска надежды, который растоптали сегодня. Что Грейсен все еще любит ее, все еще хочет жениться на ней — и что их любовь превосходит даже связь мейтов.
Была пересечена последняя граница — для ее жизни на человеческих землях.
Только наш отец, где бы он ни был, оставался своего рода связью с ними.
Мор что-то прочитала на моем лице и поставила вино на небольшой деревянный столик у шезлонга.
— Нам нужно поспать. Я даже не знаю, зачем я пью.
— Сегодняшний день был... неожиданным.
— Это куда сложнее, — сказала она со стоном, накрывая меня всем одеялом и поднимаясь на ноги. — Когда враги становятся друзьями. И, полагаю, что наоборот тоже. Что я не увидела? Что я упустила или недосмотрела? Это заставляет меня покопаться в себе больше, чем в них.
— Еще один подарок войны?
Она фыркнула, направляясь к выходу из палатки.
— Нет — жизни.
Этой ночью я почти не спала.
Рис не пришел в палатку — он даже ни разу не зашел.
Когда темнота только начала рассеиваться, я выскользнула из нашей кровати, следуя за зовом связи мейтов, как делала это в тот день в Подгорье.
Он стоял на скалистом выступе, местами покрытом льдом, наблюдая, как звезды одна за одной исчезают над все еще дремлющем лагере.
Я молча обняла его талию, и он переместил свои крылья, чтобы притянуть меня к своему боку.
— Сегодня умрет много воинов, — тихо сказал он.
— Я знаю.
— Никогда не становится легче, — прошептал он.
Он смотрел на звезды с напряженным лицом, и серебро мерцало в его глазах. Только здесь, только сейчас, он показывает эту печаль — это беспокойство и боль. Но он никогда не сделает этого перед своими воинами; никогда перед своими врагами.
Он глубоко вздохнул.
— Ты готова?
Я буду в задних линиях вместе с Мор, чтобы почувствовать битву. К движению, ужасу и построению. Мои сестры останутся здесь, пока там не будет достаточно безопасно, чтобы рассеять их туда. Если сначала все не покатится к чертям.
— Нет, — призналась я. — Но у меня нет другого выбора, кроме как быть готовой.
Рис поцеловал меня в макушку, и мы молча смотрели на исчезающие звезды.
— Я благодарен, — сказал он через некоторое время, когда под нами зашевелился лагерь. — Что ты рядом со мной. Я не знаю, говорил ли тебе это — как я благодарен, что ты со мной.
Я сморгнула слезы и взяла его за руку. И положила ее на свое сердце, позволяя ему почувствовать его биение, пока еще раз напоследок поцеловала его, пока последняя звезда исчезала, пока воины под нами окончательно проснулись, готовые к битве.
ГЛАВА
56
Юриан был прав.
Мы были в его голове, но все еще сомневались. Все еще задавались вопросом, не изменит ли Хайберн своего местоположения или не нападет ли в другом месте.
Но полчища армии Хайберна были именно там, куда указал Юриан.
И когда иллирийцы искали их, пока они переходили из Весеннего Двора в Летний... воины Хайберна определенно были шокированы.
Рис скрыл нашу армию — всех их. Капли пота стекали по его вискам от напряжения, от удерживания такого огромного количества воинов спрятанными, что, пока мы летели милю за милей, нас нельзя было увидеть, услышать или почуять. Мои крылья были недостаточно сильны — так что Мор рассеивала нас по небу, не отставая от остальных.
Но прибыли мы все вместе. И когда Рис убрал щит, показывая иллирийцев, истосковавшихся по битве, выстроенных в небе в аккуратные, четкие ряды... Когда он открыл легион Несущих Тьму Кейра, выстроенных на земле в ночной пелене и доспехах из стали, яркой как звезды... Трудно было скрыть самодовольство при виде их паники.
Но армия Хайберна... она простиралась далеко назад и в стороны. Чтобы сметать все на своем пути.
— ЩИТЫ, — взревел Кассиан в первых рядах.