Двор. Книга 2
Шрифт:
— Катерина, — пригорюнился Иона Овсеич, — места в первом ряду уже заняты, но если ты возьмешь на себя функции распорядителя, я думаю, можно будет переиграть.
Катерина ответила, что это невозможно, ибо товарищ Дегтярь в сто раз нужнее людям, чем она, и медицина найдет способ продлить его годы. Иона Овсеич поблагодарил на теплом слове, Зиновий молча наблюдал и морщил свой лоб, как будто плохо понимает, что происходит у него в доме.
— Зиновий, — обратился Иона Овсеич, — у тебя вид, как у того дьячка: надо читать мирянам псалтырь, а он не может отличить,
Катерина подмигнула и сказала, что она знает причину. Товарищ Дегтярь приложил ладонь к уху и попросил, чтобы ему тоже сообщили по секрету: Зиновий посмотрел на жену недобрыми глазами, та рукой запечатала себе рот и промычала, как глухонемая.
— Ладно, — снова пригорюнился Иона Овсеич, — я тебе сам скажу, Зиновий, ты думаешь, что Дегтярь пришел к вам с хитростью и строит козни, как бы выселить Чеперуху из форпоста. Не в обиду тебе будь сказано, люди имеют привычку мерять каждого на свой аршин, хотя и сами не сознают.
Зиновий ответил, надо полагать, Дегтярь не делает для себя исключение.
Катерина громко закричала «фу!» и сказала про своего мужа, что у дурака и шутки дурацкие. Иона Овсеич покачал головой: Катерина зря нападает, тем более, что в словах Зиновия есть доля правды. И все-таки это удивительно: гость приходит в дом, приносит хорошую новость, а монету берут на зуб и пробуют, не фальшивая ли. Значит, опять позволил себе бестактность Зиновий, бывали случаи, когда совали фальшивую.
— А я, — сказала Катерина, — верю товарищу Дегтярю, как себе самой. Еще больше.
— Ладно, — подбил итог Иона Овсеич, — цыплят по осени считают. Через неделю встретимся. А в эти дни пусть кто-нибудь сидит дома, могут наведаться гости из жилотдела.
В четверг, бабушка Оля оставалась одна с внуками, пришла депутат из Сталинского райсовета и с ней техник домохозяйства. Техник объяснил, какие трудности могут встретиться при укладке канализации, поскольку в подвале по соседству расположены промтоварные склады, но депутат с ходу ответила ему, что здоровье человека для нас дороже, чем тысяча тюков хлопчатки и габардина, тем более в доме дети. Бабушка Оля подвела к депутату обоих внуков и велела сказать тете октябренское спасибо. Миша сказал, а Гриша не захотел — на том основании, что они еще не октябрята и даже в старшей группе еще не все октябрята.
— Молодец, — депутат погладила Гришу и ласково потрепала за ухо, — надо быть всегда принципиальным.
Техник заявил, что ему необходимо спуститься в подвал, и тогда он сможет дать более конкретное заключение, но сегодня уже поздно.
— Товарищ депутат, — возмутилась бабушка Оля, — что он морочит голову! На этом месте при Николае и в первые годы Советской власти была дворовая прачечная, потом построили для детей форпост, куда же могла деваться канализация?
Техник ответил, что в древнем Риме тоже была канализация.
— Хабарник, — закричала бабушка Оля, — он хочет, чтобы ему дали на лапу, а этого он не хочет?!
Оля поднесла технику кукиш под самый нос, депутат засмеялась и просила успокоиться. Техник предупредил товарища депутата,
— Послушайте, — рассердилась депутат, — я прошу разговаривать со мной другим тоном!
Техник ответил, что другого тона не будет и он напишет докладную на имя председателя райисполкома.
— Какую докладную? — оторопела депутат.
— Что лезете не в свои дела и настраиваете людей, — нахально объяснил техник.
— Хабарник, — от сильного волнения Оля Чеперуха побелела, — как ты разговариваешь с депутатом, она с тобой свиней не пасла.
Техник пропустил оскорбительные слова мимо ушей и поставил в известность товарища депутата, что без согласия горпромторга никакой канализации здесь проводить не будут, а горпромторг даст согласие после дождичка в четверг.
— Не слушайте его, — заломила руки бабушка Оля, — я здесь живу тридцать пять лет: дом принадлежал полковнику Котляревскому, спросите у мадам Малой, на этом месте находилась прачечная, потом прачечную переделали в форпост, чтобы дети имели где играть, а после войны форпост переделали в квартиру, и теперь здесь живет мой сын. Он потерял на фронте негу, жена тоже была на фронте, кроме того, двое маленьких детей. Гриша, Миша, подойдите к тете — пусть она хорошо на вас посмотрит. Товарищ депутат, вы не представляете себе, какие это золотые дети!
Товарищ депутат сказала, что все дети для своих родителей и бабушек самые лучшие на свете, но не надо закатывать истерики, а то действительно получается неприглядная картина.
— Что же вы решили? — Бабушка Оля прижала к себе внуков и невольно остановилась у дверей, как будто загораживала выход.
— Мы ничего не решили, — спокойно объяснила депутат, — и вообще я не решаю, а только докладываю на исполкоме, но сначала должен дать свое заключение специалист.
— Значит, опять он? — Бабушка Оля показала пальцем на техника. — А без него Советская власть не может шагу ступить?
— Не волнуйтесь, — сказала товарищ депутат, — у нас в Советском Союзе есть законы, и все будет по закону.
Зиновий, когда узнал, как проходило обследование, немедленно побежал к Ионе Овсеичу и прямо заявил, что здесь дело уже не в личном интересе, а в принципе, и он будет писать непосредственно на имя первого секретаря обкома.
— Пиши, — ответил Иона Овсеич, — пиши, но раньше хорошо подумай, есть у техника настоящие козыри или он только берет на бога, как некоторые другие спецы его профиля.
Зиновий возмутился: откуда настоящие козыри, если в комнате стоит кран с отливом и само собой понятно, что там, где прачечная, там и канализация!
— Чудак, — улыбнулся товарищ Дегтярь, — а где у тебя доказательства, что канализация была проведена по всем правилам, тем более почти сто лет назад? А во-вторых, где доказательства, что за такое время она сохранилась и сегодня пригодна для эксплуатации?
— Подождите, — вернулся к прежнему Зиновий, — но у меня же сегодня стоит кран с отливом!