Дворцовые тайны. Соперница королевы
Шрифт:
— Ты вроде бы сказала, что он больше не твой Уилл.
Я мрачно посмотрела на Бриджит. Слишком резко и грубо она вернула меня к действительности.
— В любом случае, — проговорила она, — тебе нечего опасаться. Твой Уилл не настолько богат или знатен, чтобы заинтересовать Анну.
Я почувствовала себя по-настоящему оскорбленной. Выпрямившись во весь свой невеликий рост, я заявила:
— Если Анна Болейн не знает, что любящее и верное сердце стоит дороже всех богатств и титулов этого мира, то она попросту глупа и недостойна личного счастья!
Бриджит снисходительно усмехнулась:
— Отличная речь в защиту верности и преданности, Джейн! Но ты еще молода и не знаешь, как жесток может быть этот мир.
— Я учусь… — только и смогла промолвить я в ответ.
В тот
Глава 4
Уилл пришел ко мне после заутрени. Он подхватил меня под руку, приложил палец к губам и увлек в сад, где мы с ним обычно встречались. Он еще рта не успел раскрыть, а я уже почувствовала — что-то случилось! Глаза Уилла так и сверкали. Утро выдалось росистое, и подол моего платья промок насквозь, пока Уилл вел меня через лужайку. Несколько садовников трудились неподалеку, но они, казалось, не обращали на нас никакого внимания.
— Джейн, дорогая! Наше дело устроилось! Я обо всем договорился! — дрожащим от волнения голосом проговорил мой возлюбленный.
Сердце мое птицей забилось в груди. Неужели Уилл смог убедить своих родителей переменить решение и благословить наш брак? Возможно ли это? Я схватила его руки, крепко сжала в своих и воскликнула:
— Так мы поженимся?
— Нет, я нашел лучший способ. Мы сбежим отсюда!
— Что ты сказал?
— Мы сбежим — оставим этот двор, моих родителей — и будем вместе! Кузен твоей подруги Бриджит отправляется на своем корабле к Островам Пряностей [22] и позволил нам сопровождать его. Когда мы прибудем на место, то сможем устроиться там, где захотим. Мы найдем уединенный остров, поселимся на нем, и я назову его в твою честь!
22
Скорее всего, имеются в виду острова архипелага Занзибар в Индийском океане у берегов Африки, которые в настоящее время входят в состав Танзании. В XVI веке были колонией Португалии.
Я лишилась дара речи от изумления. Неужели Уилл нашел выход? Неужели нам удастся бросить вызов обстоятельствам? В голове моей роилась тысяча вопросов.
— А этот кузен Бриджит — ему можно доверять? — приступила я к допросу Уилла.
— Бриджит клянется, что можно. Он участвовал во многих плаваньях и вернулся богатым.
— Пираты часто богатеют.
— Не думаю, что он пират, Джейн. Он — честный моряк.
— А его судно — крепко и надежно ли оно? — был мой следующий вопрос.
— Оно называется «Эглантин» и участвовало в нескольких морских походах.
Я ничего не знала ни о судах, ни о море, да и Уилл был сугубо сухопутным человеком. Вопросы мои иссякли. Уилл уверил меня, что продумал весь план до мельчайших подробностей, учел все возможные препятствия и вверяет наши жизни на время нашего путешествия в добросовестные руки. Мы сойдем с «Эглантина» на Островах Пряностей, а корабль вернется обратно в Англию с драгоценным грузом гвоздики и корицы, который будет продан здесь с большой прибылью.
— Я договорился оплатить нашу дорогу, пообещав стать пайщиком в этом предприятии, — объяснил мне Уилл.
— А сколько нужно внести? — спросила я, думая, что в этом случае Уиллу придется раскошелиться.
— Вступительный взнос невелик, — уверил он меня после секундного колебания, — если сравнивать с будущими прибылями.
Сейчас он рассуждал очень здраво, словно повзрослел за один день.
— Самое главное, что очень скоро мы будем всецело принадлежать друг другу, — добавил он, обнимая меня и целуя долгим, страстным поцелуем.
Когда мы расставались, Уилл строго наказал, чтобы я никому не говорила ни слова о нашей затее.
— Собери самое необходимое в маленький сундучок и держи свои приготовления к отъезду в секрете. Мы отплываем через шесть дней. Будь готова!
Я радостно кивала в ответ, но мысли мои путались. Как я смогу уместить все дорогие моему сердцу вещи в один маленький сундучок? Как мне расстаться с семьей и друзьями, не попрощавшись? Я любила Уилла, и только в этом я была уверена. Возможно, что этой любви достаточно. Возможно, по прошествии многих лет, когда мы с ним уже будем женаты, заживем на далеком острове и вырастим детей, мы сможем вернуться на родину.
Я изо всех сил старалась скрыть от окружающих грядущую перемену нашей участи, раз за разом стирая с губ улыбку, с которой предвкушала скорое отплытие, ведь наше бегство позволяло нам оставить все беды и горести за бортом. Я должна была тщательно подготовиться к путешествию и сделать это в строжайшей тайне.
Из хранилища в замке Байнард [23] я извлекла на свет божий мой старый верный сундучок, который долгое время пролежал там без дела. Позолоченные инициалы под замком стали почти совсем неразличимыми. В него я положила молитвенник, которым пользовалась с детства, две миниатюры — портреты моей матери [24] и бабушки, мой самый теплый плащ, нижние юбки и сапожки для верховой езды, несколько одеял, которые, как я надеялась, понадобятся для моих детей — одно из них укрывало меня в колыбели, — и маленький кошелек с серебряными монетами. В нем хранились все деньги, которыми я располагала, хотя, честно говоря, я не очень понимала, для чего мне понадобятся серебряные монеты на том далеком острове, который пока что даже не имел названия. Поручив сундук заботам лодочника с Темзы, который пообещал доставить его на «Эглантин» в ночь перед отплытием, я постаралась хоть немного успокоиться, чтобы пережить оставшиеся до бегства шесть дней. Но я была так взволнована предстоящим плаванием, что почти не могла спать. А когда после долгих часов бессонницы мне все же удавалось забыться, мне снилось глубокое синее море, которое будет милостиво к нам, и слышался голос Уилла: «….мы будем всецело принадлежать друг другу…»
23
В описываемое время — королевский дворец на месте старинного замка норманнской эпохи, подаренный Генрихом VIII своей жене Екатерине Арагонской перед свадьбой. До наших дней не сохранился.
24
Маргарет Уэнтворт (1478 (?) — 1550) — мать Джейн Сеймур. По материнской линии состояла в родстве с семьей Говардов и приходилась кузиной Томасу Говарду, Эдмунду Говарду, отцу Кэтрин Говард, и леди Элизабет Говард, матери Анны Болейн. В юности Маргарет была признанной красавицей при дворе короля Генриха VII, а поэт Джон Скелтон в нескольких своих произведениях воспел ее красоту и добродетель. В октябре 1494 г. леди Маргарет вышла замуж за Джона Сеймура, представителя старинного, но не отличавшегося знатностью рода. В этом браке родилось девять детей.
На четвертый день моего ожидания мне пришло письмо. Его доставили в покои королевы из обители Святой Агнессы, располагавшейся недалеко от столицы. Я терялась в догадках, кто же мог мне писать, но решила прочитать письмо в одиночестве. Опустив послание в карман, я вскрыла его только вечером, когда никого рядом не было.
«Джейн, умоляю, помоги мне!» — прочла я первую фразу, написанную дрожащей рукой. Строки съехали вниз, буквы, как пьяные, отчаянно цеплялись друг за друга. Я узнала почерк. Письмо было от Кэт, жены моего брата Неда. «Вся семья ополчилась против меня, — писала она. — Навести меня в обители Святой Агнессы, как только сможешь, и я тебе все расскажу. Твоя сестра Кэтрин Филлол».