Дворцовые тайны

Паркер Юна-Мари

За всем, что здесь происходило, зорко следил Джеймс Айрленд, руководитель королевской пресс-службы. Ему помогали две молодые женщины из благородных семейств, Джин Хопкинс и Феба Уолш — они знали все тонкости королевского протокола. Вместе с ними Джеймс Айрленд следил не только за тем, как проходит освещение в печати и на телевидении всех появлений на публике членов королевской семьи, но и отвечал за то, чтобы пресса была «хорошей». Скажем, журналистам было строжайше запрещено фотографировать короткие юбки и излишне глубокие вырезы на платьях принцессы Дианы и герцогини Йоркской, им также не разрешалось снимать их во время еды. Ежедневно Джеймс Айрленд получал сотни запросов относительно маршрутов передвижений королевы и постоянно — разумеется, при помощи двух ассистенток и целого штата секретарей — вынужден был вежливо отвечать на

них, следя за тем, чтобы не сболтнуть ничего лишнего. Должность у него была очень ответственная и требовала от Джеймса умения быть большим дипломатом. И он, в общем, справлялся, лишь изредка допуская досадные промахи, которые неизменно имели значительный резонанс. Однажды какая-то газета заполучила в свои руки очень личные письма, которые один конюший посылал принцессе Анне. Послания были выкрадены из ее портфеля. В итоге газета решила воздержаться от их опубликования и вернула письма во дворец, но сделала это лишь после того, как королевская пресс-служба в панике не только подтвердила сам факт такой переписки, но и обнародовала имя конюшего.

Поэтому Селию отнюдь не удивляло, что королева называла дворец «работой», в то время как все остальные свои резиденции, и в особенности Виндзорский замок, она считала «домом».

— Ну что, поехали? — проговорил капитан III ранга Алан Коупленд. Его откомандировали из Королевского флота на два года для службы при дворе. Втайне ему очень хотелось вернуться к командованию сторожевым кораблем, базировавшимся в Средиземноморье. Пока же он жил в доме, который королева купила для него и некоторых других своих конюших. Во дворец они ходили ежедневно, как на обычную службу.

Стол, за которым он сидел, был покрыт сукном и завален прозрачными папками, каждая из которых была помечена датой и названием мероприятия. Селия взяла верхнюю и пробежала глазами аккуратно отпечатанный маршрут королевских визитов, которые предстояло совершить на следующей неделе.

— Да, расслабиться нам не удастся, — заметила она вполголоса.

Селию пригласили в свое время на должность фрейлины королевы, исходя из целого ряда соображений. Во-первых, она, конечно же, была исполнительна и добросовестно относилась к работе. Вдобавок Селия обладала рядом особых, уникальных качеств, которые и определили выбор в ее пользу. Она была благородного происхождения, хорошо образованна, говорила с королевой и ее родными «на одном языке», как здесь принято было выражаться. Она отличалась чувством юмора, была красива и элегантна — но не затмевала собой женщин из королевской семьи, — неизменно приветлива и корректна. Королева всегда могла рассчитывать на то, что Селия в любых обстоятельствах поведет себя образцово. Наконец, она обладала безупречной репутацией, имела достойного и приятного во всех отношениях супруга и, кроме всего, умела поддержать разговор на любые темы, будь то политика, религия, деньги, секс, болезни или прислуга.

— Ничего, скоро отдохнем, — отозвался Коупленд с оттенком усталости в голосе.

В эту пору придворные буквально сбивались с ног, устраивая и обеспечивая проведение в жизнь официального графика королевской семьи, включая обслуживание десятков аудиенций, которые королева назначала иностранным дипломатам и другим важным лицам. Ровно в половине десятого утра Елизавета показывалась из своих покоев, находившихся на втором этаже и выходивших окнами в сад, а вечером она вновь удалялась туда, чтобы поужинать у экрана телевизора в одиночестве. В промежутке между этим каждый ее шаг планировался, тщательно выверялся по времени, информация печаталась, размножалась и распространялась среди тех, кому это было нужно. Обо всех людях, с которыми королева назначала встречи, составлялись краткие биографические справки, чтобы Елизавета кое-что знала о них заранее. При этом соблюдалась такая скрупулезность и тщательность, что создавалось впечатление, будто она военачальник, инспектирующий войска или завод, производящий оборонную электронику. Королева должна была иметь представление о человеке еще до встречи, чтобы к началу аудиенции быть во всеоружии. Королева неизменно настаивала на том, чтобы охрана была минимальной, что добавляло головной боли таким людям, как Алан Коупленд. Наконец, нужно было предусмотреть, чтобы у королевы оставалось время для ознакомления с содержанием так называемых красных кожаных папок, то есть государственной почты, в которой находились документы высшей секретности.

Это

только поначалу Селия думала, что ее работа будет связана лишь с участием в пышных церемониалах. На самом деле во дворце поддерживалась атмосфера чего-то среднего между полковыми казармами, съемочной площадкой, где ставятся яркие театрализованные представления с тысячными массовками и пятизвездочным отелем. Постоянно требовалось что-то организовывать, устраивать, планировать, а рабочее напряжение не ослабевало ни на минуту. В то же время обитатели и служащие дворца, включая и саму королеву, обязаны были быть неизменно приветливы и улыбчивы со всеми, с кем им приходилось так или иначе общаться с утра до позднего вечера.

Неудивительно в этой связи, что вся королевская семья с таким нетерпением ожидала отъезда на два месяца в Шотландию на отдых.

— Вы тоже планируете расслабиться? — участливо поинтересовалась Селия у Алана.

— Надеюсь махнуть на пару недель в Испанию, пока королева будет в Балморале. А вы?

— Когда придет время моего отпуска, мы, наверное, поедем с семьей к моим родителям. Они живут на юге Ирландии. Детям там очень нравится, и я надеюсь, что мне удастся уговорить их домашнего учителя поехать с нами. Мы с Хьюго рассчитываем отдохнуть, а он будет заниматься с мальчиками.

— Вашими бы устами да мед пить.

— Там действительно хорошо. Килфраш — маленькая деревенька почти у самого моря. Мне там очень нравится.

Из скромности Селия не упомянула о том, что ее родители Эйлин и Эрнест Смит-Маллины владели огромным особняком и имением, раскинувшимся на сотни акров в живописной сельской местности, и что деревня Килфраш с аккуратными, будто кукольными, домиками, маленьким магазинчиком и трактиром — лишь песчинка, приютившаяся на самом краю обширного поместья.

Селия вновь опустила взгляд на лежавшие у нее на коленях отпечатанные листки.

— Тяжелее всего придется во вторник, — заметил Алан. — Утром у королевы несколько встреч с министрами из правительства, а в одиннадцать тридцать — церемония награждения орденом Святого Михаила и Святого Георгия Чрезвычайного и Полномочного Посла в Куинто. Он будет, естественно, с супругой. После этого у королевы и принца Филиппа запланирован очередной званый обед и назначена аудиенция с министром окружающей среды. Ну и, разумеется, обычное вечернее совещание с премьер-министром.

Селия кивнула, втайне гадая о том, какие взаимоотношения у королевы с Маргарет Тэтчер. Вопрос этот занимал ее очень давно. Они были одних лет, обе замужем и обе матери, у той и у другой была исключительно ответственная работа, но на этом сходные черты заканчивались. Бездной, которая разделяла их, было происхождение. Одна родилась особой королевской крови, а другая в стенах дома методистов, [15] где если и не наблюдалось острой нужды, то, во всяком случае, деньги не тратились на развлечения и предметы роскоши. Поразительно, что может связывать двух столь разных людей? Наверно, лишь осознание того, что они служат своей стране. Но если королеву обязывает фамилия, то для миссис Тэтчер это добровольный выбор.

15

Приверженцы методизма, одного из направлений в протестантизме, возникшего в Англии в XVIII в. Методисты требуют строжайшей дисциплины и точного (методичного) выполнения церковных обрядов и предписаний.

Селия, несмотря на то что она порой посвящалась в личные мысли и взгляды королевы, ибо слыла достойной доверия, все же ни разу не осмелилась задать прямой вопрос: «Как вы уживаетесь со своим премьером?» Их встречи, начинавшиеся в шесть тридцать вечера каждый вторник, проходили в обстановке строгой конфиденциальности; и хотя подобные свидания не считались официальными, их проводили в соответствии с четким планом, составленным секретарями обеих женщин. За коктейлем затрагивались самые важные для жизни страны темы. Встреча длилась, как правило, сорок пять минут, после чего миссис Тэтчер склонялась в прощальном реверансе, покидала покои королевы и ливрейный лакей провожал ее по устланным красными коврами коридорам к ожидавшей машине. Никто не знал, о чем королева и премьер говорили на таких встречах. Требование конфиденциальности действовало непреложно, и можно было лишь догадываться, что порой встречи проходили в довольно напряженной атмосфере.