Дворец из камня

Хейл Шеннон

— И если невеста решилась отдать свою землю по какой-то причине, как это сделала королева Гертруда, значит дело серьезное.

Бритта снова кивнула.

— А скажи-ка, Бритта, как тебе удалось добиться для меня места в Замке Королевы?

Бритта крепко зажмурилась.

— Бритта, ты же не…

— Вот видишь? Поэтому я тебе ничего не сказала. Ты бы раздула целую трагедию, и напрасно. Это была моя невестина земля, и я могла сделать с ней все, что хотела. А хотела я, чтобы ты училась в Замке Королевы и узнала все, что хотела узнать, чтобы быть такой же счастливой,

как я. Но отец подарил мне не очень большой участок, поэтому мне удалось устроить на учебу только тебя, а не Эсу, или Бену, или еще кого-то в придачу. Мне очень жаль, Мири…

Мири рассмеялась:

— Вот-вот, еще и извинись за то, что отдала ради меня самое ценное, что у тебя было.

— Перестань. Все равно я потеряла бы надел, так как король отобрал землю у моего семейства. Ты же понимаешь, я теперь простолюдинка. Как, однако, все переменилось, моя госпожа! — Она хитро улыбнулась. — Дохода хватает лишь на одного студента, но зато ты сможешь оставаться в Замке Королевы столько лет, сколько эти земли будут давать урожай.

— Правда?

Бритта кивнула и весело улыбнулась:

— Между прочим, я прочла листовку «Принцесса-мошенница». Спасибо. Я все думала, под каким именем окажусь в том списке королей и королев. Разве не странно? Я совсем не хочу, чтобы мое жизнеописание свели только к одному случаю, когда я, испугавшись отца, солгала, даже если сделала это ради любви.

— Твоя история пока не написана, — сказала Мири.

Позже она задумалась над тем, как постоянно меняется ее собственная история. Еще два года назад она бы написала: «Ларин с горы Эскель был разочарован в своей дочери Мири. Она была такая хрупкая и слабая, что он запретил ей даже входить в каменоломню».

В прошлом году Мири узнала правду. Ее мать получила травму в каменоломне и умерла спустя неделю после рождения Мири, и так велика была любовь и скорбь ее отца, что он не захотел рисковать своей маленькой дочкой. Какая еще правда из прошлого однажды выплывет наружу? Историю, как и мокрую рыбу, в руке не удержишь.

Молчание Бритты было похоже на печаль, и Мири обняла подругу:

— А какую историю ты хотела бы слышать о себе?

— Например, что я не сидела без дела, помогала людям, — ответила Бритта. — Впрочем, мне трудно предугадать. Надеюсь, ты останешься, Мири, и поможешь мне быть хорошей принцессой… а впоследствии хорошей королевой.

— Я… я очень бы хотела… — Неужели домом Мири станет Асленд? От этой мысли даже голова закружилась. — А как твои родители переживают потерю земель?

— Они разозлились, конечно. — Бритта сорвала с дерева цветок и принялась его вертеть. — Король оставил родителям маленький домик в столице, хотя им придется платить за него подать и зарабатывать на жизнь. Для них не смертельно поработать немного, да и то, что они будут рядом, тоже, наверное, к лучшему.

Мири сложила руки:

— Я бы и близко не подпустила твоего отца к тебе.

Бритта продолжала теребить цветок, пока не растрепала стебель.

— Он ведь чаще всего не обращал на меня внимания. Да и жесток со мной не был, пока… пока не велел отправляться на гору

Эскель, а я отказалась. Я убежала от отца и спряталась, а он прогнал всех из дома, чтобы никто мне не помог, и выследил меня… — Она на секунду прикрыла глаза. — Я впервые была так напугана, Мири. Если я больше никогда его не увижу, то это даже хорошо. — Она проследила за тем, как лепестки цветка падают на землю. — Но моя мать… Возможно, мы друг другу понравимся, если познакомимся поближе. Я готова попробовать.

В тенистом углу что-то шевельнулось, и Мири подпрыгнула.

— Не волнуйся, это всего лишь пара вооруженных до зубов охранников грозного вида, — сказала Бритта, оглядываясь через плечо. — Стеффан приказал им везде следовать за мной. Думаю, он перегибает палку. Просто ему никак не забыть недавнего ужаса.

Слова Бритты продолжали звучать в голове у Мири и после того, как она поцеловала подругу, пожелала спокойной ночи и вернулась в покои девушек. «Ему никак не забыть». Никому не забыть. Лиана это предсказывала. Мири еще совсем недавно надеялась, что враждебности больше не будет — ведь все так очарованы босоногой принцессой. Глупая надежда. Ничто не изменилось для босоногих Данленда, и в скором времени по горе Эскель ударят подати.

Девушки встрепенулись, услышав, как Мири запирает дверь.

— Привет, девчонки. Давно у нас не было салонного вечера, — сказала Мири. — А не устроить ли нам его прямо сейчас?

Она призналась, что является автором большей части «Жалобы горянки», и пересказала некоторые опасные разговоры, которые велись в салоне Сиселы. Пока она говорила, Кэтар бегала к двери три раза, проверяла, заперта ли.

— Мятежники проиграли, — сказала Бена. — Бритта и Стеффан поженились. Все закончилось.

Мири покачала головой:

— Идея — как огонь подо льдом. Можно попытаться загасить огонь, но таяние уже началось.

— Ну и кто состряпал этот афоризм? — спросила Фрид. — Дотер?

— Хм, нет, — ответила Мири. — Всего лишь я.

— Что ж, очень мило, — прищурившись, изрекла Фрид. — Но я не понимаю, зачем разводить огонь подо льдом. И высказывания Дотер гораздо короче.

— В любом случае, — продолжала Мири, — идеи вырвались на волю, и людям их не забыть. Если ничего не изменится, народ вернется к насилию. В дворцовой библиотеке я прочла про хартии — свод законов, защищающих права людей. Мы могли бы написать хартию в защиту простолюдинов, а Кэтар представила бы ее перед собранием делегатов и королем…

— Тебе чем-то помешала моя голова, Мири? — осведомилась Кэтар. — Если она не слетит с плеч, то, самое меньшее, меня вышвырнут из делегатов, и тогда у Эскеля вообще не останется никаких шансов на справедливость. Делегаты все господа, они не станут голосовать против себя.

— А никто, кроме господ, не имеет права создавать новые законы, — сказала Мири. — Невозможная ситуация! Мы единственные господа, которые еще совсем недавно были простолюдинами и понимают босоногих. Наш долг — добиться перемен. Если мы будем убедительны, делегаты согласятся ради блага страны — простолюдинов и господ в равной степени.