Дворянин. книга первая. часть первая
Шрифт:
— Да знаю я твою нефть. Её ещё греки тысячи лет назад разделяли на части, и греческий огонь с неё делали. А у нас Лайтман в Москве в Берг-Коллегии ещё в 1748 с ней работал. Что-то там вычитал в царской библиотеке и её полностью разделил. И давай хвастаться перед всеми. Вот только, что с этим делать? Как денег заработать? Так и не придумал. А на свои «опыты», шельмец, потратил две тысячи рублей золотом. Ох, тогда Елизавета Петровна и разгневалась. Шуму-у то было. Вот и не хотят ей заниматься.
— Что, правда? — вырвалось у меня. Вот же чудеса…на виражах.
— Так,
— Правильно. Лучше, стеклом к ним, и можно и разные формы делать — кручу пальцами руки.
Да сколько же тут подводных камней? Причём где-то так густо, а где-то совсем пусто. Англичане просто первые додумались всё описать и под себя подгрести, пока другие «клювом» щёлкали. Хотя не только это. Они не стеснялись вкладывать деньги в разные проекты…и науку. Их заморская торговля позволяла содержать много разных учёных, инженеров, изобретателей и т. д. И главное «не опускали руки», если результат или результатов сразу нет. Нашим бы так поучиться.
— Ну что же посылаем к Добрынину. Он ещё обижается, что ты его так и не пригласил в гости, хотя обещал — командует Мальцев.
Твою ж дивизию…и правда обещал…и забыл. Придётся исправлять…
Начали прибывать спутники Мальцева, а за ними Добрынин с адъютантом, который нёс небольшой самовар. Ну вот, похоже, не зря я не покупал самовар, есть мне подарок от главы города на новоселье. Сразу стало тесно и сутолочно, и опять стол пришлось накрывать. Но на этот раз только лёгкими закусками, можно сказать бутербродами обошлись. После гостей, всё больше на напитки налегали, чем на еду. Надо им шведский стол ввести с маленькими канапушками мелькнула мысль. Гости выставили водку и коньяк. После пары рюмок и здравиц небольшого застолья, теперь уже Добрынин крутился возле печи.
— А я-то думал, зачем вам уголь, когда мне докладывали? Это же какая экономия? — говорит Николай Николаевич. — А тепло во всём доме, я прямо упарился. А мне сделать можно? А сколько стоит? — посыпались от него вопросы через некоторое время.
— Для больших зданий, надо заказывать термометры, манометры и часы — вздыхаю я. Ну всё, теперь я так просто точно не отделаюсь. Хоть больше никого не приглашай.
— Закажем, вы только скажите какие? — отвечает мне Добрынин.
Тьфу. Я-то, думал отделаться, сославшись на отсутствие приборов, а они тут оказывается, во всю уже используются. Тьфу, опять. Опять туплю, паровые машины работают кругом, уже бог знает сколько лет, так что всё есть. Всё есть…чёрт возьми.
— Сначала в моём доме в Москве — поднимает палец Мальцев. — Я вам подарок привёз — и отдает распоряжение. Слуга тут же притаскивает огромную коробку.
— Конечно, конечно уважаемый, Иван Акимович. Я думаю, Дмитрий Иванович у вас быстро справится. Это же не дом строить, правда? — наступает Добрынин, а сам рассматривает подарок. Большую красивую стеклянную вазу, переливающуюся своими гранёными сторонами.
Может мне им тут всю Русь перестроить? Я им что, Пётр Первый? Да ещё на халяву…Эх, а куда я денусь с подводной лодки? И чуйка говорит, что этим двоим
— А вот вы посмотрите на этот чудесный прибор. Уважаемый Николай Николаевич — Мальцев указывает на лампу, корпус которой спрятан в коробке.
— Новая Аргандова лампа — градоначальник, подходит и принюхивается — а чем вы её заправили, что не так смердит?
— Нет, это совсем другой прибор, и мы хотим наладить производство в Туле. Как вы на это смотрите? — напирает Мальцев.
— Очень положительно, но как вы предполагаете это осуществить? — хитрит Добрынин, не давая ответа на вопрос.
Вот же жук. Это типа вам надо, а раз надо — платите. Но Мальцев — это не я, тут его на мякине не проведёшь.
— Мы пришли к мнению, что ваши мастера по самоварам с этим лучше справятся. А стекло будут выпускать у меня в Дятьково — отвечает Иван Акимович.
— Так какую тогда вам помощь нужно от меня? — спрашивает, несколько удивлённый Николай Николаевич.
— Мы хотим продать привилегию на торгах. А вам, уважаемый Николай Николаевич, десять процентов за помощь в их проведении — отвечает Мальцев. — Ну и пригласить владельцев мастерских.
Все нюансы, оборачивая в словесную шелуху, обговаривали ещё долго. Причём Добрынин настаивал на увеличении своей доли. Но тут Мальцев в мягкой форме, вот же умеет, учиться мне ещё и учиться, напомнил, что и счёт за печь может вырасти до…дофига в общем. Договорились через день во второй половине дня провести аукцион и сразу закрепить договором. Потом просто сидели за столом. Опробовали самовар, поговорили обо всём, но я отмалчивался. Отвечал односложно под тем предлогом, что мол "молодому человеку с уважаемыми мужами и так большая честь сидеть за одним столом, и мудрости внимать надо, а не говорить"…
Через день собрались у Добрынина некоторые именитые купцы города. Все в огромных шубах и шапках, развалились на диване и стульях. Как их только Добрынин сумел в такой короткий срок собрать? А скорее всего они пришли посмотреть и познакомиться с Мальцевым. Узнать, зачем знаменитый магнат пожаловал к ним, и не будет ли угрожать это их торговым делам.
После многочисленных раскланиваний и приветствий, которые так любят здесь и которые так бесят меня, расселись. Перезнакомился со всеми — среди них Лисицын, Морозов, Попов, Медведев, Ломов, братья Баташевы и другие. Приступили к обсуждению лампы. Сначала всё думали, что это Аргандова лампа, она стояла в углу в окружении других, я так попросил.
Я перенёс и поставил её на стол перед собой. Просунул руку под коробку и увеличил пламя, а, значит, и освещённость. Шепотки смолкли. Все бородатики и усатики уставились на меня и лампу. Самое интересное, что полностью бритыми были только мы с Мальцевым. Увидев такой контраст, когда пятнадцать бородатых и усатых мужиков, окружили двух безбородых, перед которыми ярко светит керосиновая лампа, а по углам полумрак, я чуть в истерику от смеха не зашёлся. Тоже мне Данко Горького нашёлся. Свет людям принёс. Ну, хорошо хоть не огонь, Прометей я не доделанный. Неимоверным усилием заставил себя настроиться на серьёзный лад.