Дворянин. книга первая. часть первая
Шрифт:
У меня деньги просто «улетают» в неизвестном направлении. Огромная сумма, полученная мной, тает как снежный ком. Ещё немного и придётся опять какой-нибудь аукцион устраивать. Но вот я сомневаюсь, что купцы выложат такую сумму. Лампы в продажу поступят перед новогодними гуляниями, когда все покупают подарки. Так купцы решили на заседании. В принципе правильно, выставят сразу много и разных. Но наличных денег у купцов, почти и нет. В финансовом плане год для них и не только, выдался очень и очень тяжелым.
И так вместо денег всякие суррогаты гуляют по Туле. Чуть ли не у каждого купца свои деньги, кошмар и ужас. Особенно от этого страдают бедные
На следующий день, наняв возок и загрузив туда одну из больших печей, отправились с Куликом в Москву. Я подумал и решил отказаться от предложения Гольтякова. А то как-то дороговато для меня это получается. Укутались в шкуры и шубы как капуста, только глаза торчат, и помчали. Ничего интересного по дороге я не увидел. Только бесчисленные повозки, сани и возки, снующие туда и обратно. Ими управляли бородатые и усатые мужики, заросшие по самые глаза, одетые в овчинные тулупы и разнообразные шапки. Знакомые извозчики перекликались между собой, не обращали внимания на мороз. Пар застывал у них на лице маленькими сосульками, превращал их в сказочных Дедов Морозов. Для экскурсантов моего времени это было бы самое-то, если можно бы попасть сюда, а потом и обратно. Ну, разве, что вшей ради сувениров привезли бы.
Москва встретила нас «нахохлившись и нахмурившись». Почему-то улицы были плохо почищены, и прохожие карабкались по сугробам. Наше движение совсем замедлилось. Само движение транспорта совсем не регулировалось. Каждый ехал, как хотел или как мог. Кругом, здания в два и три этажа с окнами, напоминающими витражи, и с рекламой на фасаде о том кто и что продаёт. Многие окна закрыты ставнями для экономии тепла.
Вот скоро тут Мальцев развернётся, и начнётся всеобщая перестройка. Изредка видны трубы каминов, голландок и очагов со струйками копоти, идущие вертикально вверх. Благо, что погода хорошая и ветра нет. Видно, что Москва активно меняет свой облик и её скоро будет не узнать.
В доме Мальцева нас особо и не ждали. Их предупредили, что можем приехать… и всё. Нормально да. Слуги постаскивали в одну половину дома всё ценное имущество. Сами жили только в нескольких комнатах все вместе. Там же рядом была и кухня, откуда они и таскали жаровницы. Недалеко комнаты хозяев с каминами, которые они тоже протапливали. В общем «красота».
Лазить по тёмному и полузакрытому зданию посчитал делом бесперспективным. Поэтому мы, кое-как переночевав со всеми, отправились домой. Я написал большое письмо и передал деньги под расписку управляющему за печки. Печь не сгружал. Тут она сейчас совсем не нужна, и так пока всё нормально. Вносить хаос, когда всё уже отработано, не стоит. Позавтракав кашей с салом, отправились домой. Возницу я попросил прокатиться по Москве и заехать на Тверскую улицу. Она сейчас считалась главной торговой улицей столицы. Мне надо заехать в магазин Г. Мозера за часами, в магазин Швабе за подзорной трубой, но лучше биноклем.
Огромное здание по местным меркам, вернее комплекс красных зданий с колонами английского клуба дворца графов Разумовских, вызвало у меня злобу. Скромнее надо быть джентльмены, не у себя в стране. Я притормозил извозчика и подошёл к решетчатому забору, чтобы лучше всё рассмотреть. Смешные недольвы украшали ворота забора перед зданием. Внимательно рассмотрев всё вокруг, я даже заулыбался. А не нанести ли нам визит «вежливости» к джентльменам? Нет, конечно, не сейчас, а на следующую зиму. Надо очень хорошо подготовиться, а поживиться там явно есть чем.
Добротные
Нужные заведения отыскались быстро. Но по дороге попался и книжный магазин, где я купил и не дёшево три книги. Первая, про осадные машины и механизмы на греческом языке с кучей картинок. Вторая, про подъёмные механизмы, насосы и фонтаны на латинском языке и тоже с чертежами и картинками. И третья на французском языке с картинками и схемами про фехтование. Очень полезная книга.
Потом к часовщику. Если у Мозера цены были высокие, то у Швабе просто фантастические. За какую-то далеко не самую хорошую трубу в три колена просить двести рублей… это уже слишком! Я долго пыхтел возле прилавка, как тульский самовар. Но деваться некуда, пришлось брать. Продавец потупил глаза, ожидая моего решения. Всё, больше такого кровопускания мой кошелёк и моя психика уже не выдержат. Надутый, как мышь на крупу, я плюхнулся в возок и потребовал быстрее везти меня в Тулу. Пока я здесь кого-либо, не зашиб со злости. Мне тут скоро подушный налог платить, как вспомню, так вздрогну, а тут такие траты. Надо срочно ехать в имение и установить, сколько же у меня фактически крестьян мужского пола, а потом зарегистрировать в Венёвском уезде, а заплачу налог в Туле.
Долго в Туле я задерживаться не стал. С этим же извозчиком, захватив Кулика и Настю с вещами, отправился в имение. Чтобы не слушать всхлипы девчонки всю дорогу, я её просто обманул. Сказал, что едем проведывать родителей. А Мария сама загрузила все её вещи, мелочиться я не стал. Кроме этого кинул в возок несколько овечьих шкур плохого качества выделки, купленных мной случайно и по недоразумению. И чугунок, который так раздражал меня на кухне. Он почему-то постоянно падал и противно стучал. Посуды для приготовления тут нормальной тоже нет. Опять придётся и этим заниматься и писать в Сукремль, чтобы отлили.
По приезду увидел, что большую часть моих распоряжений крестьяне не выполнили. На вопрос почему, последовал справедливый ответ, что копать-то им нечем. Одна железная лопата на всю деревню, которую я и дал. Как-то это я не подумал, что железные лопаты тут серьёзный и дорогой дефицит, а деревянной с обитой железом кромкой много не накопаешь. Потом галопом съездил в Венёва за местным чиновником. Венёва небольшой городок с тройкой каменных зданий, большим рынком и оживлённым трактом. За выдачу бумаги и пересчёт заплатил пять рублей двенадцать копеек, в пересчёте было сказано, что у меня проживает сто двадцать три человека мужского полу, женщины не в счёт. Причём считали всех мужиков от грудничка до стариков.
— Так, Егор, что у вас с продуктами? До весны и на посадку хватит? Учти помещичьи земли, я сдам вам в аренду — спрашиваю старосту. Мы идём по тропинке, приминая свежевыпавший снег. Я ещё раз внимательно рассматриваю всё вокруг. Маленькая деревенька, по-другому это и не назовёшь. Понимаю, что всё очень и очень хреново. Да появились трубы, подправили дома, посадили часть деревьев и всё. Больше хороших новостей нет. Не дай бог неурожай, и мои крестьяне вымрут или ударятся в бега. Но это один и тоже результат. Они тут и так в среднем-то живут по двадцать пять лет.