Дворянская любовь
Шрифт:
Её комната с первого момента Леониду понравилась, чисто, уютно, но бедновато. Посреди комнаты стоял стол без скатерти, возле стены кровать деревянная, с серой постелью, но аккуратно заправленной, на двух окнах штор нет, но висят занавески. Пол здесь был из крашеных досок, краска во многих местах облезла, и уют придавали два чистых половика, прикрывших изъяны на полу.
– Кофей пить будешь? – спросила она гостя.
– Нет, это долго. Тебе надо идти на кухню, греть в самоваре кипяток. Я к тебе, Катерина, пришёл не для этого, – сказал Лёня и хитро подмигну. – Ты же знаешь, что мне нужно.
Сегодня Катя выглядела гораздо лучше, чем две недели назад. По всей её стройной фигуре было видно, что она ни чем не утруждалась, и заметно поправилась. Не было в ней той излишней худобы, как в прошлый раз. Опустив скромно глаза, она тихо и таинственно произнесла:
– Иди за мной.
Подойдя к кровати, девушка подняла подол платья и обнажила голую попу. Видимо, трусиков на ней не было. Увидев соблазнительные ягодицы, у Леонида в штанах стало быстро набухать. Он достал из кармана презерватив, спустил свои брюки, надел его и подошёл к девушке, которая стояла к нему спиной. Затем она нагнулась, легла поперёк кровати, и он вошёл в неё.
Раньше он предлагал жене Ольге попробовать в такой позе, но она отказывалась. У них было только две позы – он сверху или она сверху.
Как и бывает зачастую у молодых парней, Лёня быстро кончил. И такая поза ему понравилась. Он оделся, и она опустила подол.
– Вот теперь я от кофе не откажусь, – весело сказал Лёня и сел на стул. Затем он выложил на стол деньги.
– Здесь пятьдесят рублей, на этот раз поменьше получилось.
Катя молча взяла их, убрала в тумбочку и пошла, готовить кофе. Леонид решил посидеть часик и потом повторить это в понравившейся позе. Минут через пятнадцать она принесла медный кофейник, разлила кофе по стеклянным стаканам, один взяла себе, а второй подала своему гостю.
– Ты останешься у меня на ночь? – спросила она.
– Нет. Мне надо завтра ехать в Ярославль.
– А что такое Ярославль? – спросила Катя.
– Это губернский город, – пояснил Леонид. – Ты разве о нём не слышала?
– Не слышала. Я знала, что в России только два города, Санкт-Петербург и Москва. Я в школе окончила только два класса. Когда мне исполнилось четырнадцать лет, то умерла мама, и я осталась с отчимом. Спустя неделю после её смерти, он меня изнасиловал, и после этого я ушла из дома.
Услышав такую историю, Леониду расхотелось второй раз заниматься с ней любовью. Настроение испортилось.
– Какой ужас, – вырвалось у него. – Неужели он смог пойти на такой шаг, если воспитывал тебя, как свою дочь?
– Да он и не воспитывал меня. Он был офицером, часто отсутствовал, уезжал куда-то по службе.
В глазах у девушки появилась грусть, она вздохнула и спросила:
– Когда вернёшься из поездки, то зайдёшь ко мне?
– Конечно, зайду, – пообещал он, а сам подумал: «Если привыкну к ней, то из-за жалости женюсь. Лучше нам больше не видеться. И, что это будет за семейная жизнь? С ней и поговорить то будет не о чем. У неё нет ни какого кругозора, и гулять от меня по привычке начнёт». Помолчав, он с серьёзным видом произнёс: «Тебе, Катя, я советую профессию сменить, пока ты молодая. Ты грамотная, читать и писать умеешь, так что работу можешь найти нормальную. Например, я читал в газете, что требуются в большие и богатые дома горничные и экономки».
Лёня ещё немножко у неё в гостях посидел и ушёл домой.
6 – Не удачное путешествие до Ярославля
Уехать из Петербурга в намеченный день у Леонида Николаевича Игнатьева не получилось. Причиной задержки явились дожди, и не удалось быстро найти подходящую карету. В конце недели, восьмого августа, он нанял у одного господина карету на двадцать дней, вместе с его кучером – крепостным крестьянином, которого звали Ефимом. Карета была закрыта от непогоды, с рессорами, вполне комфортабельная по тем временам. Под сиденьями находился просторный ящик для вещей, необходимых в пути, и сзади кареты тоже имелся багажник. Игнатьев мог бы купить себе личную карету, но Петя ему посоветовал взять у кого-нибудь уже обкатанную и с опытным кучером. В пути кареты часто ломаются, а опытный кучер сможет её быстро отремонтировать. За аренду кареты и кучера на двадцать дней, Игнатьев заплатил владельцу кареты авансом в виде старинной золотой монеты времён царицы Елизаветы, и потом обещал дать две такие монеты. Во время подготовки к переходу в прошлое, ему изготовили копии разных старинных золотых монет.
Леонид представил себе о трудностях и приключениях, его ожидающих, чувство тревоги и надежды на приятный итог поездки, наполнили его душу. Когда наступил момент отправляться в путь, и он сел в карету, то сказал кучеру: «Трогай, Ефим». Он взглянул в окно кареты и увидел, как возле подъезда его четырёхэтажного дома стояла Ксения и вслед ему махала рукой.
В карете почти не трясло из-за рессор и мягкого сиденья. Тройка лошадей легко везла её со скоростью, примерно, пятьдесят километров в час, по городской, ровной дороге. Какая это была скорость, он ориентировался по прошлому опыту, когда ездил на своей машине. За городом начались ухабы, и кучер сбавил скорость до двенадцати километров в час. Эта дорога, мощённая булыжником, давно не ремонтировалась. Она вела от Санкт-Петербурга до Москвы. Местами её ремонтировали или мостили заново.
Леонид решил познакомиться с Ефимом, хмурым, заросшим бородой, мужиком. Он попросил разрешения присесть рядом с ним на кучерские козлы, и тот согласился, сдвинувшись со своего места вправо. От Ефима пахло махоркой и сеном. Он крепко держал вожжи, был весь в напряжении, ожидая чего-то.
– Я тебе, Ефим, хорошо заплачу, после поездки, – сказал пассажир. Я людей не обижаю. Даже сейчас дам тебе на пропитание рубль. Вот, возьми, – протянул он деньги.
Ефим молча взял бумажный рубль, положил его в карман, а потом сказал:
– Благодарствую, барин. Как я могу вас величать? – спросил он.
– Зови меня, Леонид Николаевич. Барином не называй. Я просто твой пассажир. Расскажи о себе. Где ты живёшь, есть ли у тебя семья?
Ефим задумался, подстегнул лошадей и хриплым голосом произнёс:
– Чего рассказывать? Моя жизнь горька, одни слёзы, радости не бывает. Иногда напьюсь вина, и тогда появится немного радости. И то, потом получаю от барина по зубам.
После некоторой паузы он спросил Леонида: «Барин, у вас не найдётся табаку? У меня весь закончился. Я бы закурил, и разговор бы потёк ручьём….
Леонид сказал, что табак он сам не курит, а при возможности купит ему табак и напомнил, чтобы не называл его барином. На вопрос, где он живёт, Ефим ответил:
– Мой дом в деревне Оголейки, это за семь вёрст от села Жосна, в этом селе мы будем менять лошадей. А так, мой дом там, где прикажет жить мой барин. Ни дна бы ему, ни покрышки…. Вы, я вижу, добрый человек….
– Я сильно не спешу, – сказал Игнатьев, – можем с тобой завернуть в твою деревню, если там ждут тебя жена и дети.
– Благодарствую, Леонид Николаевич, – обрадовался Ефим. Конечно, жена ждёт, а дети уж отвыкли от меня, особливо младшенькие. Я полгода дома не был.