Дворянская семья. Культура общения. Русское столичное дворянство первой половины XIX века
Шрифт:
Культура столичного дворянства первой половины XIX века уникальна по своей несхожести с культурой народной, а также с культурой дворянского сословия до дарования привилегий (и после отмены крепостного права в 1861 году). Как отмечает историк Е. Н. Марасинова, провозглашенная Петром III возможность отставки расширяла приватную сферу и стимулировала возникновение фигуры «частного человека», «через его самоопределение происходило постепенное высвобождение сферы личностного существования российского дворянина и формирование первых поколений русской интеллигенции» [6] .
6
Марасинова Е. Н. Вольность российского дворянства (Манифест Петра III и сословное законодательство Екатерины II) // Отечественная история. 2007. № 4. С. 21.
Эта культура не являлась единой и монолитной, поскольку объединяла людей различных религиозных, философских и политических взглядов, с несхожими родословными. Однако, несмотря на все вышеперечисленные различия, дворянское сословие имело некую единую основу, а именно – характерный стиль поведения и, конечно же, общения, прежде всего – семейного. По замечанию историка С. Ю. Шокарева, «несмотря на разность, дворянство объединяли общие идеалы. Пусть не всегда и не всеми эти идеалы разделялись (на то они и идеалы), но жизнь миллионов дворян прошла в соответствии с этими идеалами, а многие положили ради них свою жизнь. <…> Служба монарху предполагала и беззаветную верность родине, а вера – не только искреннюю религиозность, но и высокую нравственность, стремление к добру» [7] .
7
Шокарев С. Ю. Тайны российской аристократии. М.: ОЛМА Медиа Групп, 2008. С. 6.
Часть I
1. Идеалы дворянства: мечты и реальность
Дворянство было самым просвещенным сословием. Как отмечает философ В. К. Кантор, «для культуры в России дворянство стало субстратом, почвой, на которой выросли у нас ренессансно-просветительские идеи XIX века, подхваченные затем разночинцами, но рожденные дворянством» [8] . На какие же идеалы ориентировалось это сословие?
Заметим при этом, что идеал поведения в семье по отношению к родственникам мог быть одним, в социуме – совсем иным [9] .
8
Кантор В. К. Санкт-Петербург: Российская империя против российского хаоса. К проблеме имперского сознания в России. М.: РОССПЭН, 2008. С. 253.
9
См.: Франк С. Л. Духовные основы общества. М.: Республика, 1992. С. 75.
Тот нравственный идеал, который стремилось воплотить русское дворянство первой половины XIX столетия, синтетически включал в себя:
• элементы героики [10] , почерпнутые из античных классиков [11] ;
• элементы рыцарства, привнесенные культурными связями с Западной Европой;
• элементы православного благочестия, ставшего для русского общества нравственным стержнем еще во времена принятия христианства.
То есть, как мы видим, в основном это были идеалы романтизма – свободная личность, одухотворенная высокими целями и ограничивающая себя ради них понятием долга. Сентименталисты, романтики видели в семье союз двух любящих сердец. Но традиционно семья – прежде всего экономический союз, необходимость. И такой она сохранялась, при этом на чувства стали обращать много внимания. Дворянин – хозяин земель и крепостных – мог жить один, мог себе позволить мечтать о любви. Женщины также о ней мечтали, но как существа, зависимые от мужчин, чаще сталкивались с необходимостью выходить замуж по расчету, по велению родителей.
10
Лотман Ю. М. Беседы о русской культуре: Быт и традиции русского дворянства (XVIII – начало XIX века). СПб.: Искусство-СПб., 1999. С. 62–63.
11
Как отмечает Ю. М. Лотман, из-за распространения книги «Плутарх для детей» «самым обаятельным в глазах детей и подростков становится образ римского республиканца».
Какой виделась русскому дворянству идеальная семейная жизнь? Безусловно, образцом считалась большая дружная сплоченная семья. Для поддержания хороших отношений внутри семьи следовало соблюдать правила приличия и иерархию. Основами мирного сожительства декларировались любовь, взаимоуважение и вежливость [12] . Вольность в поведении не поощрялась. Как говорилось в одном сборнике конца XIX века: «Слишком большая свобода в одежде, в манерах и в выражениях доказывает неуважение к окружающим, и по этим мелочам часто судят о человеке» [13] .
12
Долгих Е. В. К проблеме менталитета российской административной элиты первой половины XIX века: М. А. Корф, Д. Н. Блудов. М.: Индрик, 2006. С. 216.
13
Жизнь в свете, дома и при дворе. СПб., 1890. С. 87.
Эти нравственные идеи были популярны, конечно и в XVIII столетии. Мемуарист А. И. Дельвиг, кузен известного поэта А. А. Дельвига, писал, что от детей в их семье требовали полного уважения к родственникам, особенно к старшим. И так как самым «старшим» в государстве был царь, то император был для них «вполне священным лицом». Даже малейшего суждения о религиозных предметах, о «Царской Фамилии», о старших не допускалось [14] .
Князь В. П. Мещерский, писатель и публицист, считал поведение своих родителей и в семье, и в обществе эталонным. Отец «был, без преувеличения скажу, идеал человека-христианина, именно человека, потому что он жил полною жизнью света, но в то же время сиял, так сказать, красотою христианства: его душа слишком любила ближнего и добро, чтобы когда-либо помыслить злое, и в то же время, всегда веселый, всегда довольный, он жил жизнью всех, его окружавших; все, что мог, читал, всем интересовался и, подобно матери моей, никогда не задевал даже мимоходом ни лжи, ни чванства, ни пошлости, ни сплетни» [15] . Итак, идеал дворянина, в глазах князя Мещерского, сочетал в себе черты христианского благочестия и просвещенного, сдержанного европейского аристократизма.
14
Дельвиг А. И. Мои воспоминания: В 4 т. М.: Изд-е Московского Публичного и Румянцевского музеев, 1912. Т. 1. С. 24.
15
Мещерский В. П. Мои воспоминания. М.: Захаров, 2003. С. 7.
Патриархальные представления о внутрисемейных отношениях нашли отражение даже в российском законодательстве XIX века. Так, в статьях 108, 109, 110 Гражданских и межевых законов были прописаны следующие обязанности супругов по отношению друг к другу:
«108. Муж обязан любить свою жену, как собственное свое тело, жить с нею в согласии, уважать, защищать, извинять ее недостатки и облегчать ее немощи. Он обязан доставлять жене пропитание и содержание по состоянию и возможности своей;
109. Жена обязана повиноваться мужу своему, как главе семейства; пребывать к нему в любви, почтении и в неограниченном послушании, оказывать ему всякое угождение и привязанность, как хозяйка дома;
110. Жена обязана преимущественным повиновением воле своего супруга, хотя притом и не освобождается от обязанностей в отношении к ее родителям» [16] .
В одном из руководств XIX века по правилам поведения в свете и дома сказано следующее: «Каждый муж должен видеть в жене своей лучшего друга своей жизни, а потому и уважать права ее как женщины, чтить образ мыслей ее, быть строгим исполнителем ее невинных и благоразумных желаний и блюстителем ее чести». В высшем свете супругам непозволительно было проявлять друг к другу как излишне нежное, так и грубое отношение. Ссоры, скандалы не следовало предавать огласке. В обществе не рекомендовалось ревновать и во всеуслышание подозревать жену в неверности – это могло навредить репутации обоих супругов. Жена должна была почитать своего мужа [17] (даже когда он фактически не являлся главой семьи, нехорошо было принижать его на людях), угождать его родным и друзьям [18] .
16
Свод законов Российской империи, повелением государя императора Николая Павловича составленный. Законы Гражданские и межевые. Т. 10. Ч. 1–2. СПб.: В типогр. Второго Отд. Собств. Его Императ. Величества Канцелярии, 1842.
17
См.: Светский человек, или Руководство к познанию правил общежития / Сост. Д. Н. Соколовым. СПб., 1847. С. 17–22.
18
Данная установка характерна вплоть до конца XIX века. См.: Жизнь в свете, дома и при дворе. СПб., 1890. С. 102.
В своем доме супруги часто жили раздельно. Аристократические семьи, занимавшие большие особняки, имели так называемые женскую и мужскую половины. На каждой из них существовал свой привычный распорядок [19] . Супруги вставали в разное время, занимались каждый своим делом, принимали своих гостей, стараясь не мешать друг другу, уважая личное пространство и интересы другого. Подробнее о времяпрепровождении мужей и жен мы расскажем позже, здесь же важно отметить эту особенность. Если же у мужа и жены была одна спальня, то у каждого был отдельный кабинет (будуар – у жены). Возникает закономерный вопрос – каким образом такой стиль жизни влиял на взаимоотношения супругов? Пожалуй, можно утверждать, что нет связи между тем, как долго муж и жена были в течение дня неразлучны, и тем, насколько они были счастливы в браке. Значение имело, как супруги общались, насколько хорошо понимали друг друга, имели ли общие интересы и цели, были ли способны на компромисс – причем, как будет показано ниже, задача улаживать конфликты, уступать была возложена в основном на супругу.
19
Марченко Н. Приметы милой старины. Нравы и быт пушкинской эпохи. М.: Изографус; Эксмо, 2002. С. 92.
Правда, встречались случаи, когда дом был разделен на две части, но по другим причинам. Племянница декабриста князя Оболенского, Е. А. Сабанеева, вспоминает об устройстве дома своего дедушки, князя П. Н. Оболенского, следующее: «Большой в два этажа, между улицей и домом – двор, позади дома – сад с аллеей из акаций по обеим его сторонам. Дом разделялся большой столовой на две половины: одна половина называлась князевой, другая – фрейлинская. Точно так же люди в доме, то есть – лакеи, кучера, повара и горничные, равно как лошади, экипажи, – носили название княжеских и фрейлинских». После смерти первой жены П. Н. Оболенского ее сестра, фрейлина А. Е. Кашкина, заменила детям мать, стала хозяйкой дома и пользовалась большим почетом в семье. На ее половине всегда был «парад» (притом позволительно было только строгое следование этикетным нормам, неряшливости в одежде и поведении не допускалось); в распоряжении хозяйки оказалась лучшая часть дома, где у нее всегда были посетители. Ее супруг жил скромнее, имел свои небольшие покои, над которыми была устроена антресоль для детей [20] . Мужскую половину реже посещали гости, а потому и располагалась она ближе к детям, которым не следовало вторгаться в светский, официальный мир взрослых.
20
Сабанеева Е. А. Воспоминания о былом: Из семейной хроники 1770–1838 / Предисл. Д. А. Корсакова, ред. и примеч. Б. Л. Модзалевского. СПб., 1914. С. 59.