Двойная западня
Шрифт:
Вспомнить о том, что, отправляясь на Донбасс, надо бы взять хоть какой-нибудь пугач, Хижняка заставили квартиранты. Они, в отличие от Виктора и Марины, телевизор по вечерам смотрели. Семейная пара не могла оставить на ночь двух детей детсадовского и младшего школьного возраста, чтобы самим отправиться погулять к ночному морю, и «ящик» оказался единственным приемлемым для них развлечением на сон грядущий. Это квартиранты дней за десять до того, как их хозяева собрались в донбасские степи, сообщили однажды утром: в новостях передали о дерзком ограблении в Мариуполе. И это заставило обывателей вспомнить,
Наш Дикий Запад, а точнее — Дикий Восток.
Хижняк на подобные заявления только улыбался и отмалчивался. Уж он-то прекрасно знал, что на Донбассе бандитов не меньше, чем в Закарпатье, Запорожье, Киеве и его окрестностях. И успел убедиться: запуганные граждане охотно признают Донбасс, где они никогда не были и не собираются побывать, концентрацией всех своих кошмаров. Живя в вечном страхе перед завтрашним днем, боясь потерять работу, остаться без средств к существованию и крыши над головой, люди всегда поддерживают придуманную кем-то легенду о некоем месте, где все еще хуже, чем за пределами их жилищ.
Есть Бермудский треугольник. Есть Трансильвания, населенная вампирами. Есть Сицилия, где человеческая жизнь ничего не стоит. Есть Северный Кавказ. Есть донецкая мафия.
И все-таки Хижняк не поленился, вошел в Интернет и отыскал упомянутые новости. Да, в Мариуполе напали на бронированную машину, которая везла семьсот с чем-то тысяч долларов, принадлежащих банку «Азов». В деталях расписывалось само нападение, и Виктору местами казалось, что журналисты и сами сотрудники милиции, рассказывающие подробности, даже восхищаются дерзостью грабителей. Хотя ничего шокирующего для себя в том, что бандиты долго готовились, загнали дичь в ловушку, разворотили кабину выстрелом из подствольного гранатомета, которым оснащен любой «калаш», и оставили на месте четыре трупа, бывавший и не в таких переделках Хижняк не нашел. Зато сделал вывод, который напрашивался сам собой: хотя Мариуполь — большой и стратегически важный город, а Новошахтерск — маленький и кажется незначительным, хотя расположены они на солидном расстоянии друг от друга, все-таки в тех краях, куда они с Мариной собрались, по-прежнему неспокойно.
Не видя никакой явной связи между ограблением в Мариуполе и свадьбой в Новошахтерске, он все-таки пару часов покопался в сети, чтобы убедиться: у правоохранительных органов нет никаких версий по поводу того, кто мог совершить преступление. Вместо этого — пространные разговоры о возвращении «лихих девяностых» и разгуле бандитизма в период кризиса. И хотя отделение банка «Азов» есть и в Новошахтерске, вероятность того, что его тоже ограбят, равна минус единице: отделение этого банка появилось недавно даже в Симферополе.
Но на всякий случай надо прихватить какое-нибудь оружие. По той же причине, по которой на прогулочных теплоходах по правилам техники безопасности есть спасательные круги и огнетушители, хотя никто из пассажиров в воду падать не собирается, тонуть теплоходу тоже особо негде, а вероятность пожара — одна на миллион.
Из ванной, напевая что-то, появилась Марина, завернутая от груди до середины бедер в широкое мохнатое полотенце.
— Ты уже?
— А ты, как всегда,
— Да ладно, мне десяти минут хватит. И вообще, Хижняк, что значит «как всегда»? Мы с тобой что, часто ходим на торжественные приемы, банкеты, презентации?
— Ну-ну, светская жизнь города Новошахтерска как раз такое мероприятие, — усмехнулся Виктор. — Кстати, отель тут неплохой.
— Частный потому что. Из дому они выехали вчера утром, чтобы путешествовать не спеша и прибыть на место ближе к вечеру. Для таких гостей принимающая сторона отдала эту небольшую двухэтажную гостиницу: ее директор тоже будет на свадьбе, и она, как и половина городского бизнеса, прямо или через подставных лиц принадлежала семейному клану Поляков. Об этом Тамара с гордостью уже успела рассказать подруге.
— Галстук надень, — заметила Марина, сбрасывая полотенце.
— Скажи спасибо, что на пиджак согласился, — ответил Хижняк и не сдержался: — На себя посмотри: стоит голая, а другим говорит про галстуки. Ладно, я вниз, там кофе делают.
5
В своем ослепительно белом брючном костюме и с прической, над которой, видимо, мастер-парикмахер трудился не меньше коллеги, причесывавшего невесту, Тамара Сорокина блистала и выглядела чуть ли не центральной фигурой всей церемонии, принимая поздравления с не меньшим энтузиазмом, чем ее новобрачная дочь.
За те несколько раз, что Виктор видел лучшую подругу Марины, между ними сложились какие-то странные отношения. Во всяком случае, так казалось Хижняку, она и уважала, и побаивалась его одновременно. Хотя, насколько он знал Тамару по рассказам Марины, та редко пасовала перед мужчинами, даже более значимыми и статусными, чем какой-то ливадийский таксист. Поделившись своими выводами с Мариной, он получил ответ: Тамаре легче справляться с мужчинами, которых она, по ее же собственным словам, способна прочитать и просчитать. Тогда как спутника жизни своей близкой приятельницы Сорокина ни прочитать, ни тем более просчитать не могла.
Хижняка устраивало, что они при нынешней встрече скромно поцеловались и Тамара тут же забыла о нем, сначала затормошив Марину в жарких объятиях, потом показав еще двух подружек юности, которые тут же с визгом обнялись, и следующие полчаса рот Сорокиной не закрывался. Стоя чуть в стороне, наблюдая за происходящим у скромного с виду Новошахтерского загса и слушая пустые, на первый взгляд, дамские разговоры, Виктор все-таки уловил любопытную для себя информацию.
Неделю назад место проведения банкета в пожарном порядке поменяли. Почему — мама невесты понятия не имела.
Но в связи с этим сам процесс стал напоминать какие-то военные маневры или собрание тайной ложи.
Дело в том, как понял Виктор, точный адрес ресторана, куда все поедут после загса, мало кто знал. Тамара сама удивлялась, но не настаивала, предоставив семейству Поляков поступать так, как они считают нужным. В конце концов, ее финансовое участие в подготовке и проведении свадебного торжества было минимальным, а выгода от того, что она пока не вмешивается в правила новой семьи, — очевидна.