Двойная западня
Шрифт:
8
Выйдя из машины, Евгений Большой по очереди обнялся с Игорем Шереметом и Аркадием Поляком.
В донецком аэропорту его по распоряжению Валета встретил лично Неверов с несколькими «сарматами», но разговорить руководителя охранного предприятия, работавшего на друга юности, Большому не удалось. Хотя обычно с ним интересно было поболтать, да и вообще Большой уважительно относился к Максиму Неверову, в основном поражаясь его терпению. Как, собственно, поражался он и самому себе — ведь Большому тоже приходилось терпеть Шеремета и его выходки. Правда, Жираф к Валету за четверть века просто привык, он уже хочешь не хочешь стал
Тем не менее нынешняя скупость Неверова на слова была для Евгения Большого красноречивее всяких захватывающих рассказов. Потому после неизменных объятий он сразу же решил перейти к делу, а только потом ехать ужинать.
— Кстати, почему не у Шульца? — поинтересовался он, узнав о нарушении устоявшихся традиций.
— Там ремонт, — пояснил Шеремет.
— До сих пор? Тебе, Гуслик, так сильно свадьбу попортили, что Гера Шульц залатать не может?
— Ты похудел, — уходя от этой болезненной темы, сказал Поляк.
— А ты — нет! — хохотнул Большой, тут же снова настраиваясь на деловой лад. — Вы тут вообще жиреете, господа. Потому с жиру и беситесь. Кто жиреет, кто вон пухнет от пьянства. — Он кивнул в сторону Шеремета.
— Ты большой, тебе видней, — скромно ответил тот. — Только я вот не пойму, Женя…
— Я для того бросил все дела и прилетел, чтобы тебе… вам все популярно объяснить. Веди, Аркадий Борисович.
Поляк повел мужчин в кабинет, тоже признав: не менее чем он сам, склонный к полноте, Жираф за последний год заметно похудел, сбросив несколько килограммов, отчего сделался даже немножко выше, приобрел еще большую уверенность в себе, а его манера общаться со старыми друзьями стала более покровительственной.
Член правящей партии. Статус другой. Как же, как же, понимаем…
Плотно прикрыв за собой дверь, Большой устроился в кресле у журнального столика, благодарно кивнул, взяв бутылку негазированной воды, вынутую Поляком из холодильника, жадно осушил половину, вытер носовым платком враз покрывшееся потом лицо.
— Значит, так, господа хорошие, — начал он. — Я говорю — вы слушаете. Идет?
Шеремет с Поляком в унисон кивнули, разместившись в креслах напротив него.
— То, что вы тут натворили, не укладывается ни в какие рамки, — продолжил Большой, промочив горло еще одним глотком воды. — Если бы ты, Гусля, даже напустил на нашего Кондрата киллера, это было бы тоже плохо, но не так, чтобы очень громко. В криминальной сводке за последние три недели чуть не каждые два-три дня упоминается город Новошахтерск. Мало того, что у Донбасса вообще бандитский имидж, с которым есть указание бороться, — при этом он указал на потолок, и его собеседники разом подняли головы, словно надеясь увидеть того, кто указывает, — так еще стартуют местные выборы. И мэр Новошахтерска Аркадий Поляк, давний друг действующего депутата Евгения Большого, на эти выборы идет. — Последовал еще один глоток. — Не смотри на меня так, Игорь, тебе как раз жаловаться не на что. А вот Аркадию давно надо расти. Да, Гуслик? Поляк уверенно кивнул.
— И вот что получается: мэр города, в котором вдруг развязалась какая-то непонятная гангстерская война в стиле девяностых годов прошлого века, идет из маленькой политики в большую. Ладно бы хоть Кондрата все-таки нейтрализовали. Так нет, он вывернулся, все наверняка понял и теперь думает, как бы опять укусить. Мимо выборов он не пройдет, услышит, кто у нас кандидат, и включится в информационную войну. Да, он пятнадцать лет топтал зону. Только это, на минуточку, Саня Кондрат, пацаны. Он быстро учится и легко осваивается. Можете мне поверить: информация о том, что мэр Новошахтерска нанимал каких-то уголовников для сведения счетов с другом, которого когда-то предал… Как думаете, Аркадию нужно, чтобы его имя снова связали с уголовщиной? И выгодно ли это всем нам?
— Это не я! — вырвалось у Поляка. — Сколько можно говорить — не я это! Не я нанимал!
— А кто? — быстро спросил Большой. — Будем сейчас разбираться? Нам-то не ври, Гусля. Я этого не делал. Валет бы не додумался, правда, Валет? — Тот утвердительно кивнул. — Остаешься ты. Или ситуация как-то иначе развивалась. Не важно. Главное, что тогда, пятнадцать лет назад, мы с вами уцелели только потому, что Кондратенко сел. Кому мы за это должны осанну петь — уже не имеет значения. В любом случае вам надо было не воевать с Сашкой, а договориться.
— О, давно не слышал любимого слова! — оскалился Шеремет.
— Еще раз послушай, раз нравится — нужно до-го-ва-ри-вать-ся! Не смогли без меня это сделать — ладно, возьмусь за дело сам. С Кондратом нужно встретиться и поговорить. Уверен, мы договоримся. Даже если придется тебе, Гусля, какие-то деньги ему заплатить.
— Да почему мне-то! — взвился Поляк.
— У него претензии к тебе. И хватит про это.
— Ладно, давай про другое. Как мы его сейчас найдем? — спросил Шеремет.
— Думаю, это будет несложно. — Большой допил воду. — Сашка в бегах. Насколько мы все его знаем, он своих попыток отомстить не прекратит, а только будет выжидать. Потому должен собирать информацию обо всем, что так или иначе связано с каждым из нас. Остается либо найти повод, либо просто заплатить одному из центральных телеканалов за нужный нам сюжет для новостей. Этим мои яйцеголовые креативщики займутся. Главное, чтобы меня в этом сюжете показали и чтобы прозвучало: мол, старые друзья хотят встретиться. Обязательно клюнет, ведь это явное приглашение.
Поляк с Шереметом переглянулись.
— Нормальный ход, — оценил Валет. — Только надо ж место сообщить, время…
— Говорю же, детали мои люди додумают. Конечно, буду держать вас в курсе дела. Игорь, вопрос с теми вашими наемниками точно решен? Они убрались отсюда?
— Дальше, чем их просили, — ответил Шеремет.
— О`кей, господа. Ведите ужинать киевского гостя.
10
…Не бойся страхов ночных и стрелы, летящей днем…
Он вновь и вновь повторял той длинной полубезумной ночью всплывший и засевший в памяти, не раз спасавший его в такие моменты церковный псалом. Ночь Виктор Хижняк провел не в аду, но уже в чистилище. Так ему, во всяком случае, казалось.
Случайные знакомые довели до нужной улицы, расспрашивая по пути, где это он все-таки так красиво погулял. Виктор ограничивался короткими отговорками, тяжело дыша и сдерживая мелкую дрожь, охватившую все тело. Похоже, в Поселке встречались и более колоритные компании, потому внимания на них никто особо не обращал. Увидев номера первых домов, Хижняк распрощался, и, судя по всему, провожатые, развлекшись неожиданным вечерним приключением, о котором можно вспоминать и вспоминать, уже тяготились его обществом.