Двойная засада

Самаров Сергей Васильевич

– Понял, Игорь Евгеньевич… Стакан я и без того не поднимаю. Язва замучила…

– То-то ты всегда с такой скучной физиономией ходишь… – сказал Стриженов. – Ты, оказывается, язвенник… Ну, давай, что ли, Игорь Евгеньевич, бумажными делами займемся…

* * *

Передача дел – процедура нудная и утомительная. И Игорь Евгеньевич предпочел бы двадцать раз на недавнюю трубу слазить, чем один раз дела принять. Но все же они и с передачей дел справились, хотя и не слишком быстро. Подписали акт, который предстояло формально утвердить в республиканском управлении ФСБ.

– А теперь расскажи, если это не государственная тайна, что ты, товарищ подполковник, задумал… –

откинувшись на спинку скрипучего стула, спросил майор Стриженов. – Может, дам дельный совет…

– Да… – согласился Капустин, отодвигая от себя на столе бумаги. – Я сам хотел совета попросить… И несколько вопросов задать…

– С большой радостью и всегда, хоть среди ночи, если я не сплю… – согласился Стриженов.

– Главный вопрос сводится к взаимоотношениям с местными силовыми структурами. Не со всеми структурами, не с прикомандированными, а только с местными…

Строгая поза подполковника Капустина, держащего руки на столе, как прилежный первоклассник, показывала серьезность его вопроса.

– Я понял… Кто конкретно тебя интересует, менты или ФСБ, или чеченский спецназ?

– Начнем, пожалуй, с самых ненадежных…

– Ненадежность – это понятие относительное…

– Тем не менее…

– Ладно… Тогда начнем с обратной стороны списка… Чеченский спецназ… Два батальона, по численности каждый выходит за пределы штатного батальона, хотя на бригаду тоже еще не тянет. Боевая подготовка неплохая, но это выборочно… Есть очень сильные подразделения, есть откровенно слабые… Неровный состав… То же самое и в плане индивидуальной подготовленности… Что касается надежности… Здесь двоякое отношение… С одной стороны, надеяться на них в сложной обстановке не стоит… Будут поступать так, как им нравится или как им выгодно… Любую федеральную часть подставят с удовольствием… Всех нас недолюбливают, это мягко говоря… В боевой обстановке чрезвычайно жестоки, особенно по отношению к своим же… Здесь следует учесть особенность формирования личного состава. Кто такие, бойцы этих батальонов чеченского спецназа? Это вчерашние боевики, сложившие вроде бы одно оружие, но получившие в руки другое… То есть они сдались властям по амнистии… Но, кроме того, что воевать, ничего делать не просто не умеют, но и не желают… Национальная черта, присущая лучшим представителям народа… Сам по Афгану, наверное, помнишь, что такое чеченцы…

– Я не служил в Афгане… – напомнил Капустин. – Сначала в училище был, потом, когда собирался рапорт с просьбой подать, война кончилась…

– Ах, да… А я там срочную проходил… Это у нас в роте три чеченца было… Пол в казарме драить – пока пинка по праву старшинства не дашь, проблема заставить… А в бой – первыми… Ну, я продолжу… Значит, собрались в батальонах обычные вояки, вчерашние бандиты… Но для сегодняшних бандитов они, понятное дело, не просто отступники, они – предатели… И потому те и другие друг друга ненавидят страшно… Друг другу головы при встрече режут… Но командиры их – ребята хитрые и желают чужими руками воевать… Нас подставляют туда, где обстановка хреновая… А сами и прикрыть нас забыть могут, и вообще… Только что в спину не стреляют, но иногда и этого ждать можно, если какие-то их интересы затронуты… По крайней мере, у меня такое ощущение… Я на них не надеюсь в целом… Если случается заварушка, лучше обходиться без них…

– Первый вопрос понял, – кивнул подполковник. – Переходим ко второму…

– Второй вопрос… Наши дорогие коллеги… Здесь вообще ситуация, как когда-то у нас в КГБ была… Никогда не знаешь, кто чем занимается и кого считать другом, кого врагом, кто тебе помогает, кто мешает… В местном управлении наиболее ярко проявляются черты восточной жизни – хитрость, интриги, клановость, родственные и дружеские

отношения, коррупция и все сопутствующее ей… И невозможно понять, с кем сотрудничаешь, кому выкладываешь планы завтрашней операции, другу или врагу… Есть и честные парни, есть и полная им противоположность… И всегда есть возможность нарваться на предательство…

– Этого и у нас хватает… – заметил Капустин.

– Согласен. Но не в таких пропорциях…

– Ладно, перейдем к третьим…

– Третьи повторяют вторых, только с меньшим интеллектом… Вот, в принципе, и все, что я имел сообщить новичку. Теперь мой вопрос – что у тебя на уме?.. Может быть, я смогу тебя вовремя остановить… Я понимаю, что про местных силовиков ты спрашивал не случайно…

– Не случайно, – согласился Игорь Евгеньевич. – Но останавливать меня не надо, меня надо только правильно направить, чтобы я дорогой не ошибся…

ГЛАВА ПЯТАЯ

1

Подполковник Чередниченко руками развел:

– Ума не приложу, куда они могли запропаститься… Если бы возникла конфликтная ситуация, могли бы успеть доложить… Должны были бы успеть, поскольку на информатора выходит один, трое его страхуют с разных направлений… Ситуация стандартная…

Четыре офицера, что отправились на встречу с информатором, не успели вернуться. А мне пора уже было ехать, поскольку я по телефону предупредил о своем скором визите. Я еще раз повторил просьбу Чередниченко – передать мне сведения, как только сведения будут. В голове сидела нехорошая мысль и покоя не давала. И требовала проверки. И оттого я чувствовал себя не совсем уверенно. Почувствуешь, когда такие мысли в голове…

Я поехал на том же БМП, что был выделен для сопровождения колонны с вновь прибывшими сотрудниками ФСБ. Обратную колонну до аэродрома машина должна была сопровождать через четыре часа. Через четыре часа я уже должен был дважды вернуться, потому и не приказал подготовить другую машину. Но, чтобы не сидеть командиру отряда в неудобном положении на полу между ящиками с боеприпасами, поскольку больше в БМП-2 лишнему человеку поместиться негде, пришлось высадить одного из автоматчиков и занять его место. На командирское место я не претендовал, потому что командиру экипажа в случае какого-то обострения ситуации командовать своим отделением, а вовсе не мне. Следовательно, высаживать командира экипажа было нецелесообразно.

В разведуправлении РОШа меня уже ждали, как старого знакомого, с которым работается привычно легко. В действительности, за полгода мы с сотрудниками разведуправления хорошо сработались и легко друг друга понимали, провели множество операций, которые можно признать удачными. И потому представление начальнику разведуправления полковнику Бахметову вылилось в простую формальность. Мой рапорт был прерван на первых же словах легким взмахом руки, потом последовало рукопожатие и обязательное:

– С возвращением… Как там твой предшественник? – спросил Бахметов.

– Отправлен самолетом в Москву… Куча осколков в ногах…

– Это я знаю. А состояние?

– Вот это мне совсем неизвестно… Он не из нашей бригады… Мы познакомились, когда я дела ему сдавал… Не думал, что так скоро придется их снова принимать… Я даже не знаю, когда его ранило…

– На четвертый день по прибытии… Второй выезд… Местные врачи хотели сразу ноги ампутировать, он не захотел… Отправили в Москву… Там сказали, вообще ни о какой ампутации разговора не идет, все вылечат, только ходить долго будет с палочкой… Это последняя информация, которой я располагаю… – рассказал мне Бахметов то, что должен был бы рассказать еще подполковник Чередниченко. Но я слишком торопился, и Сергею Сергеевичу было, видимо, не до разговора.