Двойная засада
Шрифт:
– Что я могу сказать… Это была не шальная пуля. Выстрел был прицельным. Шальная пуля не наводится лазерным прицелом… Этот выстрел не был произведен из строящегося дома, поскольку пуля, хотя и деформированная, явно от «дальнобойки», а «дальнобойка» с пятисот метров обязательно пробила бы дверь… Там толщина металла пара миллиметров… Следовательно, стреляли издалека… как мы предполагали, с этой трубы. Но с трубы тоже не стреляли, поскольку не могли бы попасть в меня, скрытого машиной. Других высоких объектов поблизости нет… Вывод напрашивается сам собой – стреляли с вертолета…
– С милицейского вертолета… – добавил Игорь Евгеньевич. – И это
– Упрощает? – не понял я.
– Полеты, как правило, регистрируются… И пассажиры вертолета – тоже…
Я вздохнул, удивляясь его наивности.
– Здесь не всегда можно встретить такой порядок, как в глубине России…
В это время, переключившись на нашу волну, вышел на связь подполковник Чередниченко:
– Командир! Есть перехват милицейского сообщения. Парни, кажется, попали в неприятную ситуацию… Надо выручать…
– Что там?
– Они кого-то захватили… Какого-то майора милиции… Против них вызвали ОМОН. Омоновцам, во избежание разбирательства, дан приказ стрелять на поражение…
– Еду… – коротко ответил я, понимая, что, имея на руках «подснежники», если их кто-то в самом деле уже имеет на руках, могут прослушивать и наши разговоры. И потому я даже не стал уточнять, в какую неприятную ситуацию попали наши парни, и почему они не выходят на связь…
Добраться до казармы – дело пяти минут, если учесть, что БМП не слишком разборчива в дороге. На сей раз я уже с парадного, если можно так выразиться, хода зашел. Если стреляли не с недостроенной трубы котельной, то опасаться нечего, поскольку вертолета поблизости не наблюдалось.
– Сергей Сергеевич на узле связи, товарищ подполковник, – доложил капитан Рудаков. – Вас ждет… Там у нас неприятности…
Я кивнул, не желая на ходу уточнять, откуда уже и дежурный знает про неприятности, хотя догадаться не трудно, поскольку перед дежурным был раскрыт сейф, и Рудаков убирал в него карты. Значит, что-то подбирал для подполковника Чередниченко.
Конечно, подполковник Буслаев вояка хороший, даже вне боевых условий доказал свои способности бойца, и Игорь Евгеньевич признавал это охотно, но Андрей Васильевич по своему профессиональному профилю не сыскарь, и, видимо, не сыскарь в душе, хотя и разведчик. Разведчик и сыскарь – это совсем разные понятия, хотя на взгляд дилетанта кажутся похожими. Это и стиль, и методика мышления другие. И потому для Буслаева выглядит практически недоступным такой сбор информации, который для сотрудника ФСБ кажется делом элементарным и не слишком сложным, по крайней мере, не чрезвычайно сложным. Организация сбора информации – это азы профессии, и каждый оперативник обязан этот навык иметь. И подполковник Капустин справедливо считал себя хорошим сыскарем. По крайней мере, организатором сыскного дела, поскольку он в настоящее время возглавляет отряд, искать сам, естественно, не должен, но организовать поиск придется, и он готов это сделать правильно.
Вернувшись в казарму, Игорь Евгеньевич с удовольствием обнаружил, что общее застолье еще не началось, поскольку не закончилась передача дел и материальной части. И его сотрудники «отметиться» не успели. Хотя они вообще были людьми малопьющими, тем не менее, к сыску приступать следовало со свежей головой.
Майор Стриженов, как только Капустин уехал к недостроенной трубе котельной, начал принимать на подпись акты у тех сотрудников, которые сдали свои объекты. Но при появлении Игоря Евгеньевича встал из-за подоконника, который использовал как рабочий стол.
– Юрий Викторович, пойдем-ка…
Капустин удалился в кабинет с майором Стриженовым и уже начал объяснять ему, какой результат дала экспертиза на строящейся трубе котельной, когда позвонил на мобильник человек, о котором Игорь Евгеньевич уже успел позабыть – подполковник Ларичев.
– С прибытием на место, коллега… Слышал я, погода вас не балует, хотя это и Северный Кавказ… В дела успели включиться?
– Даже не успел в первый раз за свой новый рабочий стол сесть… – ответил Капустин, не зная, радоваться ему или огорчаться из-за нового вмешательства в дела московских спецов. А что они вмешаются, едва он доложит об обстановке, сомневаться не приходилось. Тем не менее скрывать происшествие тоже было нельзя. – Все, Артем Сергеевич, что происходило там с подполковником Буслаевым, продолжается и здесь с той же интенсивностью…
– Я это подозревал… – Ларичев своим бодрым юношеским голосом еще дома постоянно вводил Капустина в заблуждение. И сейчас опять показалось, будто подполковник из Москвы обрадовался не слишком приятному событию. – Жив, надеюсь?
– Опять оперативно среагировал, как в каждый из предыдущих случаев. Стреляли из крупнокалиберной снайперской винтовки с лазерным прицелом. По нашим подозрениям, стреляли из милицейского вертолета. Это даже не подозрения, а уверенность… Сейчас только вот, после проведения трассологической экспертизы, выяснили, откуда стреляли… Я только что вернулся с объекта… Будем дальше разбираться…
Ларичев выдержал паузу, необходимую ему для раздумья.
– Очень интересно… – сказал, наконец. – Похоже, «все дороги ведут в Рим»… Я позвонил, кстати, чтобы сообщить вам, что оба убитых организатора взрыва автобуса оперативно идентифицированы и опознаны… Это милиционеры из Грозного… И потому следует к ментам присмотреться внимательнее… И еще, вспомните, у нас уже был мент из Грозного, только убитый своими же…
– Тот, кажется, не из Грозного, тот из Шали… Впрочем, я уже не помню точно… Но это и не принципиально. Принципиально то, что он тоже мент…
– Итак, Игорь Евгеньевич…
Так пионеры в бытность свою на торжественных линейках говорили.
– Слушаю вас…
– Вы вынуждаете меня выехать вместе со всей бригадой в Грозный…
– Я вас, кажется, не сильно уговаривал… – Капустин почти проворчал. – И потом… Вы же достигли своей цели. Шарани Гочияев арестован…
– Моя цель – не чей-то арест, как и ваша, Игорь Евгеньевич… – возразил Ларичев. – Наша общая цель – искоренение терроризма…
При юношеском голосе эти слова звучали излишне патетически, и хотелось недобро и громко усмехнуться в трубку. Игорь Евгеньевич едва сдержался.
– Приезжайте… – сказал он намеренно равнодушно. – Только здесь уже не мы хозяйничаем, но мы будем рады вам помочь…
– Только не сильно афишируйте наш приезд, иначе в нас начнут стрелять точно так же, как в подполковника Буслаева… – в завершение разговора попросил Ларичев.
– Я постараюсь вообще забыть о вашем существовании… Когда вылетаете?
– У нас свой самолет стоит «под парами»… Постараемся сегодня же…
Капустин со вздохом убрал трубку.
– Кто это? – спросил Стриженов, который слышал почти весь разговор благодаря настройке трубки на полную громкость, установленную Капустиным еще с аэродрома, где было шумно. – Чего он хочет?