Двойник. Арка 2. Том 1
Шрифт:
Подняв голову, он вдруг окаменел с отвисшей челюстью.
— Что с тобой? Привидение увидел? — Спросил дракон, судя по голосу, всё ещё находившийся под впечатлением.
Вместо ответа таисиан молча показал на свою кровать. На ней, схватившись руками за голову, стонал Дэмиен…
Проклятье, как же больно то! И сил совсем нет, неудивительно, ведь я, в лучшем случае, двое суток пластом лежал без движения. Однако через секунду меня кто-то взял за руки, а в следующий момент ко мне начали возвращаться силы.
Открыв глаза,
— Где мы? — спросил я, тяжело дыша.
— В Иандерфельсе — ответила Мари. Все остальные молча наблюдали за мной.
— Далековато от Визарито, — рассеяно пробормотал я, — и долго я… вот так?
— Сегодня было бы четверо суток, — ответила Матти с улыбкой.
Больше спрашивать ничего не хотелось. Хотелось лишь остаться одному. Мне было ещё хуже, чем на островах Тигрового глаза, когда, очнувшись, я понял, что потерял. Поднявшись на ноги, я спросил:
— Есть здесь место, где можно побыть одному?
— Да, разумеется, — в замешательстве ответила Матти, — мы в гостинице, налево наша с Мари комната, но если тебе нужно…
Я не стал дослушивать. Я был настолько взвинчен, что даже не заметил расстёгнутой куртки, а факт, что я был без обуви, дошел до меня уже в коридоре. Тем не менее, я продолжил свой путь. Дойдя до нужной двери, я вошёл и захлопнул ее за собой. И, сев на кровать, наконец дал волю слезам. Если гнев подавлять плохо, то подавлять горе ещё хуже, не так ли…
Да, Дэмиен, брат наш, не так-то просто даются эти испытания взрослым, ну да что поделать? Раз пожелал того Аорташ, значит, крайняя нужда в том была, обо всех детях своих он печётся, никого не бросает, кто хотя бы каплю верит в него. И всё же он опять совершает главную ошибку — в минуту слабости вместо поддержки друзей он ищет одиночества. Так нельзя. Даже несмотря на то, что он командир. Нас не наняли за деньги, ему не надо доказывать свою силу. Каждый из нас пошел за ним потому, что поверил в него, и ему нет нужды стыдиться своих слабостей. Нужно мягко ему намекнуть об этом. Я поднялся с намерением поговорить с ним.
— Ты куда, — сказал Кермол, порядком огорошенный поведением Дэмиена, — он же попросил оставить его в покое. Дайте ему побыть с самим собой.
— Неправда, — возразила Мари, — что-что, а оставлять его одного сейчас нельзя. Сами говорили, что такое пробуждение должно проходить под присмотром наставников. Нельзя оставлять его одного в таком состоянии.
— Мари права, — сказал дракон, — сейчас Дэмиен очень уязвим, уязвим его разум, некоторые вещи он может неправильно истолковать. Думаю, Фрайсаш может ему помочь. Пусть идёт.
Маттика хмыкнула, но от комментариев воздержалась. Я же, наконец, смог беспрепятственно выйти из комнаты…
Я все никак не мог унять себя. Да почему мне вдруг стало до этого дело? Таисианов все терпеть не могут, мне пришлось защищаться… проклятье, да что я такое несу. Гнев опасен, ядовит, ты проигнорировал этот голос разума, не факт, что подобное не повторится в более опасных условиях, не факт, что из-за твоей ярости не пострадают невиновные…
Раздался стук в дверь.
— Дэмиен, это я, — услышал я Фрайсаша, — прошу тебя, нам надо поговорить.
Я не стал ничего отвечать. Секунд десять спустя Фрайсаш, видимо, истолковав молчание как знак согласия, толкнул дверь и вошёл в комнату. Держа лицо в ладонях, я, тем не менее, слышал, как он прошёл и сел на другую кровать. Еще полминуты я созерцал сначала свои ступни, потом сапоги Фрайсаша, не в силах поднять взгляд. Наконец, всё же решился.
И оторопел. Во взгляде его сквозило участие и понимание. Мне даже пришла в голову мысль, что, будь я младше, он бы уже утешал и успокаивал меня, но я всё же был старше, и он просто ждёт знака, ждёт разрешения проявить сочувствие. Но довольно. Ярость на себя копилась изнутри, и если не дать ей выход, то я просто сойду с ума.
— Скажи мне, Фрайсаш, — я приманил из умывальной бочки немного воды и сделал из нее свою маленькую копию, — кого ты видишь перед собой?
— Я вижу того, у кого достанет сил исполнить договор с Советниками и подарить нам полную свободу, — немедленно ответил ящер, — я вижу командира, хоть и молодого, но мудрого и справедливого. Просто слегка запутавшегося.
— Ну что ж, я очень рад, что ты это видишь. Потому что я вижу только злобную, эгоистичную, не контролирующую свой гнев дрянь!!! — и с этими словами статуэтка изо льда полетела в висевшее около окна зеркало. Смотреть в зеркало было особенно невыносимо: казалось, что гнев и злоба исказили моё лицо, черты стали грубее, лицо осунулось, я стал… отвратителен. И с огромным наслаждением смотрел, как оно разлетается на осколки.
— Дэмиен, прошу тебя, — сказал Фрайсаш, привставая, — мы же в гостинице, тут все вещи казённые. Да и стекло-то в чём перед тобой провинилось?
Он был прав. Вспомнив урок целебной магии из собственных курсов в Краспагене, я направил силу к осколкам, позволив зеркалу стать таким, каким оно себя ещё помнило.
— Возможно, я скажу очевидную для тебя вещь, но не нужно возводить в абсолют всё то плохое, что в тебе есть: видя это и борясь с ним, ты уже пытаешься становиться лучше, — осторожно сказал Фрайсаш, опускаясь обратно на кровать, — не забывай: даже когда стакан наполовину пуст, он всё еще остаётся наполовину полон…
И в самом деле, почему меня это так сильно выбило из колеи? Работа над собой никогда не была простым и лёгким делом: черта характера — не сорняк, который можно вырвать с корнем и бросить прочь за несколько движений. Внезапно раздался стук, и, не дожидаясь разрешения, в комнату вошла, вернее сказать, вкатилась дородная женщина в бежевом платье с белым передником и поварском колпаке.
— Мне показалось, я слышала шум! Здесь что-то разбилось? — без промедления заявила она, мимоходом осматривая — я бы даже сказал, сканируя — комнату.