Двойник. Арка 2. Том 1
Шрифт:
Матти молчала, с грустным выражением лица смотря куда-то вдаль. Мне хватило такта не спрашивать у неё насчёт владения второй стихией — и без того всё было понятно.
— Но я отвлеклась, — продолжила она, подняв взгляд, — в тот раз всё было не так. Как правило, нам достаточно было пройтись по главной площади или рынку и послушать слухи — почти сразу слышишь, что у такого-то дочка натворила-превратила-взорвала-непонятно что наделала, и её заперли от греха подальше. В ту же ночь мы забирали девочку и уходили оттуда навсегда. Тогда же никаких слухов не было. Мы разделились и расспрашивали, но никто ничего подобного не слышал. Но ведь так быть не могло. Должно было быть хоть что-то. Представившись путницами, мы ненадолго остановились у одной из бабушек. Она была одинока, так что помощь двух крепких здоровых женщин ей была очень кстати. Так же она была очень добра: к ней часто забегали дети, особенно по вечерам, и она рассказывала им сказки. Да такие интересные, что даже мы с Алессой порой сидели, раскрыв рты вместе с малолетками и слушая, чем же всё кончится.
И вот, на четвертый день, после очередной порции сказок, когда дети разбежались по домам, бабушка оборонила, как бы про себя: что-то Саи давно не было видно. Когда мы спросили, кто такая Сая, бабушка ответила, что это дочь одного из купцов, живущего неподалёку от неё. На следующий день мы проследили за тем домом: Сая, как мы тогда поняли, выходила гулять, но вид у неё был очень болезненный, она была бледна, худа, можно даже сказать: хрупка. Далеко от дома она не отходила, и, поиграв немного сама, уходила обратно. Тут-то мы и поняли, что именно она нам и нужна. Дождавшись ночи, мы собрали свои скромные пожитки и ушли от бабушки. И мне хочется верить, что у неё всё было хорошо, что если она уже умерла, то быстро и не мучаясь. Потому что она была одним из тех немногих по-настоящему добрых людей, которых я когда-либо встречала в своей жизни.
Мы аккуратно пробрались в дом купца. Алесса обездвижила сторожевого пса, ненадолго заблокировав ему воздух, пока псина не потеряла сознание, а других препятствий и не было. Поглядев в окно, мы увидели и самого купца: жирный боров такой, стоя посмотрит вниз — ног своих не увидит, а уж как он по утрам обувается, я даже представить себе не могла.
Занимался он, разумеется тем, что знатно пил и знатно закусывал. Весь стол был заставлен снедью, и тем не менее за полчаса он опустошил его полностью, выпив к тому же целых две бутылки своего пойла. А потом, — Матти побагровела, как видно, те воспоминания до сих пор заставляют её содрогаться от гнева, — он притащил свою бедную заспанную дочь. И взял её за руку. Она кричала, вырывалась, плакала, но тщетно. Наконец, он её отпустил и ушел, а та осела на пол, плача и обхватив себя руками. Тогда же мы вошли в избу. Подойдя к ней и проверив её, мы не поверили сами себе: у девочки налицо были признаки опьянения и переедания. И тогда мы поняли, что у неё был страшный дар забирать себе болезни и увечья тех, кто вступит с ней в физический контакт. Тогда мы поняли, почему о ней не ходило никаких слухов, и почему папаша о ней помалкивал: ещё бы, наелся, напился, затем сбросил весь груз своей дочери и пошёл, довольный, спать, кто же откажется от такого? Алесса кое-как привела её в порядок и велела мне с ней уходить. Сама же она осталась в избе. Когда три часа спустя она нас нагнала, то сообщила, что этот человек на всю жизнь запомнит урок, который она ему преподала. Впрочем, он ему не пригодится, так как иметь своих детей он тоже больше не сможет.
— Да, я вспомнил, о какой деревне ты говорила, — сказал Бальхиор, — одного из храмовников вызывали в это место, он нам потом рассказывал. Этого купца нашли связанным с большим количеством увечий на спине, которые тамошний костоправ объяснил, как если бы несчастного стегали раскалённым хлыстом. Вот оно, значит, как было. Ничего удивительного.
— В общем, — продолжила Матти так, будто её и не перебивали, — девочку ту мы забрали к себе. Впоследствии выяснилось, что у неё имелись способности к магии воды и к специализации исцеления, просто так странно себя проявила одна из её форм. Сейчас с ней все хорошо, она активно учится и, как ни странно, не теряет надежды однажды предложить свой дар людям…
А я невольно задумалась о том, какая разная у нас с этой девочкой сложилась судьба. В то время, как я тянула из людей всё хорошее: энергию, способности, воспоминания, саму жизнь, ей достался дар, что забирал совершенно обратное: недуги, болезни, увечья. Да, этой девочке очень повезло, что её забрали: пройди немного времени, и отец додумался бы торговать её даром. Долго она бы не протянула. И почему-то в голове возник еще один вопрос — а что случилось бы, если бы в моём мире я и эта девочка взялись бы за руки?
— Что ж, спасибо, Матти, — сказал Фрайсаш, — теперь, пожалуй, моя очередь вас немного развлечь…
Глава 4.7
Глава 7. Испытание.
Моему ожиданию всё не было конца. По моему собственному времяощущению я не провел в кресле и получаса. Во время полуожидания-полумедитации, если это так можно было назвать, я пытался выяснить, каким именно образом сюда попал. Однако, как только я потянулся к какой-то информации, возникло чувство, что конструкция этого места, дотоле занимавшая прочное положение, внезапно пришла в движение и стала недосягаемой. Плюнув, я принялся мерить комнату шагами…
Хотя время шло, и ожидание было невыносимо, я твёрдо решил не покидать комнаты до тех пор, пока меня не позовут. В противном случае я рискую опять увидеть то, что видеть мне не положено. И не факт, что мой, так сказать, статус снова позволит мне выйти сухим из воды. В конце концов, я лёг на кровать и решил попытаться хоть как-то успокоиться.
Давайте взвесим все факты: у нас в команде есть Фрайсаш, он просто обязан знать, что со мной произошло. Я был не один, так что о моём теле позаботятся, и ничего с ним не случится. Так же мы имеем фору как минимум в полтора месяца до вторжения — да, по меркам Авиала, где нет высокоскоростного транспорта, это не так уж и много. На крайний случай убедим Алаэрто понести меня и мага троллей на себе. Ничего страшного, что его заметят в таком обличье на землях людей: учитывая, что всему Старому Свету грозит тотальный геноцид, глупо было бы плакать по волосам, когда тебе вот-вот оттяпают голову. Все эти мысли позволили мне немного успокоиться и собраться. И как только я перестал себя изводить, двери комнаты открылись, и в неё вошли Кайто и тот надсмотрщик, ударивший меня хлыстом.
— Тебе пора, — торжественно сказали они. Я вскочил и с нетерпением пошёл за ними. Шли мы не очень долго, однако достаточно часто поворачивали. В конце концов, мы остановились перед дверью… очень знакомой дверью… но почему она мне так знакома? Я никак не могу вспомнить.
— Тебе туда, — сказал Кайто. Взявшись за ручку, я оглянулся на них. Ни следа эмоций. Что и неудивительно, ведь за нами сейчас наверняка наблюдают. Толкнув дверь, я оказался…
Да, честно говоря, и я сам толком не понял, где оказался. Огромная площадка, засыпанная песком. Мне надо здесь будет с кем-то драться? Чем же? Я попробовал призвать силу — и она пришла спустя какую-то микросекунду. Сравнение было такое, как если бы кукловод протянул своей марионетке на веревочке оружие в тот момент, когда оно ей понадобилось. Но никого не было. Я аккуратно пошёл, уверенный, что рано или поздно что-то да произойдет.
Странно. Я, конечно, не бывал в южных частях Авиала, но знал, как сильно увязаешь, гуляя по песку. Тем не менее, здесь я шёл легко, словно пружинил.
В конце концов, я упёрся в какое-то препятствие. За неимением других вариантов я посчитал, что это было стекло. Двинувшись в сторону, я прошёл еще некоторое расстояние, пока дошел с другой стороны до той самой двери, через которую я и попал сюда.
Во мне снова начал закипать гнев. Да сколько можно этих издевательств?! Сколько времени можно было сэкономить вместо всех этих бестолковых манипуляций. Злость охватывала меня всё с большей силой… и я понял, что мне надо было делать.
Весь собранный гнев излился через силу, которой я придал жгучее желание разнести это место по кусочкам. И затем… хлопок ладонями, от которого по земле пошла трещина, добралась до стекла, которое я не смог пройти… и пошла дальше. И через доли секунды стекло с оглушительным звоном лопнуло.
Осколки не полетели на землю, но рассыпались стеклянной пылью. После чего как будто сдернули завесу. Вокруг площадки были трибуны, и на них сидели десятки, сотни таисианов, сейчас оживлённо переговаривавшихся.