Двойник
Шрифт:
Его ухмылка стала противной:
– Угадай.
– Думаю, здесь только одно объяснение – деньги. Смерть – бесплатная штука, но только в одном случае, если ты и в самом деле мертв, верно? Возьми Пикета, ему дается все недешево. Он рискует лишиться права заниматься адвокатской практикой в конце концов.
Снова смешок.
– Да, его каждодневный риск обходится недешево.
– Или Заркович и О'Нейли.
– Тоже недешево.
– Или Анна Сейдж.
– Или Анна Сейдж, – согласился он.
До
– А Полли Гамильтон знает?
– Что я жив? Нет. Ты входишь в группу избранных, Геллер.
– Никаких имен, мы же договорились! Это объясняет, почему ты лично пришел в мой офис, чтобы задействовать меня. Я-то думал, что ты всего лишь жулик, которого нанял Пикет. А ты все проделал сам, чтобы круг был очерчен четко и прочно. Секрет такого рода нелегко сохранить. Чем меньше заговорщиков, тем лучше. Диллинджер ничего не ответил. Я допил колу и забросил бутылку в кусты.
– Да, это должно было тебе дорого стоить, по-настоящему дорого – иначе ты бы не рисковал своим новым лицом, открыто здесь появляясь, не говоря уж об участии в бредовом похищении Гувера! Господи! Ты действительно веришь, что правительство заплатит выкуп?
– Верю, – ответил он раздраженно. – Думаю, заплатит и даже не сообщит публике о том.
– Ты полагаешь, что они заткнут рот прессе, пока не получат Гувера обратно? – спросил я.
– И после тоже. С этим маленьким жирным мерзавцем они связывают свой успех, престиж и отклики прессы.
– Должен расстроить тебя – здесь ты «мертв», и эти уроды, которых ты надул и использовал, попробуют тебя использовать, чтобы самим выглядеть героями.
– Джи-мены, – сказал Диллинджер насмешливо, – намерены поубивать нас всех, ты знаешь. Вот почему я пошел по своему собственному пути, на собственных условиях. Федералы – тупицы, уроды, дураки, не на их стороне деньги и время. Всей этой проклятой игре конец. Даже такая глупая башка, как Нельсон, способен понять это...
Из домиков доносился мужской смех, все последовали совету Карписа весело провести время, как следует отдохнуть и развлечься.
Я не унимался.
– Ладно, Флойд сказал почти то же самое, что и ты сегодня днем. Он сказал, что это лишь дело времени.
– Да, это верно, разработанная операция – рисковое дело, но она может дать каждому из нас шанс выйти из этой преступной жизни.
– Да, и ты получишь двойную долю.
Он кивнул, улыбнувшись в усы, я смог наконец увидеть знаменитую кривую диллинджеровскую улыбку «широкого парня», пробившуюся сквозь непроницаемое новое лицо.
– Свыше сотни тысяч. Это позволит мне купить ферму.
– А если эта работа провалится?
Он протянул руку к моей груди, и в этом его жесте было угрозы больше, чем в надоевшем размахивании
– Почему? – спросил он. – Ты собираешься обрушить пули на нас. Геллер? Ты тайный агент?
– Без имен, помнишь? – сказал я, немного испугавшись. – Я здесь не для того, чтобы подставить кого-нибудь под пули.
– А почемуты здесь? И почему, черт побери, называешь себя Джимми Лоуренсом? Услышав, как часто это имя используют, я призадумался. Оно достаточно распространенное, но...
– Нитти дал мне его в пользование. Я помогаю вамв действительности. Он рассчитал, что неплохо иметь кого-нибудь с именем Джимми Лоуренс послеслучившегося в «Байографе».
– Нитти умница, слишком большая умница. И в один прекрасный день он умрет от своего же ума.
– Он играет людьми, словно картами в колоде, скажу я тебе. Что же касается меня, то я здесь с миссией милосердия и с полного одобрения Нитти.
– Я хочу, чтоб ты убедил меня в этом. Мне пришлось рассказать ему с подробностями, почему я нахожусь здесь, что мне нужно вернуть девушку Кэнди Уолкера Лулу ее страдающему папочке-фермеру.
Похоже, он проглотил это, сам будучи сыном фермера, но сказал:
– Я могу проверить это, позвонив по телефону.
– Знаю, что можешь. Но неужели ты действительно хочешь, чтобы Нитти узнал о твоем появлении здесь? Вряд ли он получит большое удовольствие от операции, которую вы планируете на завтра, ты же понимаешь.
Диллинджер достал новую сигарету, прикурил ее, в оранжевом облачке пламени выражение его лица чуть смягчилось.
– Он не узнает, что я вовлечен в это дело, пока ты сам не скажешь ему.
– А почему я должен ему говорить об этом?
Он не ответил, помолчал, потом задумчиво произнес:
– Я предполагаю, тебе захочется забрать девчонку и удрать. Просто плюхнуться в один из этих автомобилей, спасти прекрасную девицу и не принимать участия в завтрашнем деле.
Мой ответ на прямо поставленный вопрос должен был все решить: это я мог видеть по его напряженному лицу, слышать в его голосе.
Но я должен был сказать то, что он хотел услышать.
Итак, я сказал:
– Нет, черт возьми. Я участвую.
Он изучающе смотрел на меня:
– Ты участвуешь?
– Да, черт побери. Двадцать пять тысяч стоят того, чтобы я участвовал.
– Я вижу, ты смелый парень, Геллер, честно расстался с полицией. Почему же ты пожелал принять участие в похищении?
Я изобразил самую широкую ухмылку:
– Гувер для меня никто. Федералы не дали мне ничего, кроме беды, когда вы инсценировали тот спектакль у «Байографа». Моя цель – выставить их дураками и схватить побольше монет...