Двойник
Шрифт:
– Это был не просто разговор. Неужели не понимаешь, что тебя больше ничто не привязывает к такой жизни.
– Но я была с Кэнди с самого...
– Кэнди мертв.
Ее голова по-прежнему лежала на моей груди, словно она прислушивалась к биению моего сердца.
– Но ведь сейчас я с тобой, разве не так?
– Правильно, сейчас ты со мной. Но я не Кэнди Уолкер и не грабитель.
– Разве?
– Луиза, я не живу в туристских хижинах, на фермах и на задних сиденьях автомобилей. Я живу в Чикаго.
– Но это еще не значит, что ты
Она подловила меня.
– И все же я не грабитель.
– Кто же ты тогда? Гангстер?
Она, очевидно, слышала о Чикаго.
– Нет, Луиза. Послушай. Я могу помочь тебе начать новую жизнь.
Она снова приподняла голову, ее карие глаза сузились – я задел-таки ее чувства.
– Я не уголовница. Может быть, я и грешна, но не уголовница.
– Знаю, что ты не уголовница. Но неужели тебе не хочется начать новую жизнь? Может быть, в Чикаго?
– Хочется. Но это, наверное, не так... просто.
– Поверь, просто. Кроме того, я буду рядом, чтобы помочь тебе.
Она подняла голову, улыбнулась.
– А что, я нуждаюсь в помощи?
– Конечно, и первое, что ты должна сделать, так это вернуться домой.
Она перестала улыбаться:
– Домой? Зачем?
– Повидаться с отцом.
– Ох... Право же, не знаю...
– Ты должна наладить с ним отношения. Это нужно прежде всего для тебя самой. Ты ему многим обязана.
– Мне бы не хотелось встречаться с ним наедине.
– А кто сказал, что ты окажешься с ним наедине?
– Ты, что, намерен поехать со мной?
– Конечно, и быть рядом с тобой.
– Тогда я подумаю, – сказала она, прижимаясь ко мне.
Я помогал ей, я понимал, что помогал ей. Но я все еще чувствовал себя последним негодяем. И понимал, что после того, что произошло между мной и ею, мне лучше было бы никогда не встречаться с ее отцом; просто нужно доставить Луизу к нему и получить эту тысячу баксов.
Это вовсе не означало, что я не хотел рассказать ей правду. Но если бы я сделал это, то мог бы спровоцировать уход Луизы от меня и тогда потерял бы обещанные ее отцом деньги.
Или она могла кинуться к Ма Баркер или Хелен Нельсон, или остальным, а некоторые из них имели пистолеты. Что тогда станется со всеми моими планами?
Итак, в четыре часа я был в пути с Ма Баркер, которая занялась моим воспитанием.
– Это большая ответственность, – сказала она, поддразнивая меня, – приглядывать за целым домом женщин...
– Я думаю, они бы могли приглядывать за мной, Ма, – ответил я, улыбаясь. Она тоже улыбнулась.
– Ты ведь не собираешься обижать эту девушку?
– Вы имеете в виду Лулу? Конечно, нет.
– Тебе досталась хорошая девушка. Не отпускай ее от себя.
– Постараюсь.
Я припарковал «Аубурн» на открытой площадке перед большим кирпичным трехэтажным домом на Пайн-Гроув, где когда-то жил настоящий Джимми Лоуренс. Вскоре на полквартала ниже Долорес остановила свой автомобиль. Я взглянул на часы: пять пятнадцать. Захват
Мамочка предложила Луизе и мне небольшую комнату, отделанную всеми оттенками голубого, с двуспальной кроватью под нежно-голубым покрывалом. Над накрытым салфеточкой туалетным столиком висела картина, изображающая Иисуса Христа.
– Дети, вы можете здесь укрыться, – сказала она. Луиза поблагодарила ее:
– Спасибо, Ма, – вы святая.
Я тоже поблагодарил ее, но не мог полностью отдаться отдыху после дороги, с картиной Иисуса или без нее. Ма сказала:
– Джимми, я понимаю, тебе хотелось бы удрать от нас, особенно сегодня, но... мне кое-что нужно.
– Да? – удивился я.
– Да. Пойдем со мной.
Я с Луизой на буксире последовал за ней.
Мы прошли в большую, белую кухню. Ма открыла передо мной холодильник, показывая почти пустые полки.
Она распростерла руки, словно ангел крылья.
– Что я могу приготовить на ужин, если ты не сходишь в магазин?
И в самом деле – что?
– Если вы все запишете. Мамочка, – сказал я, – то я, конечно, схожу за покупками, пока магазины не закрылись.
Она села и стала каракулями исписывать лист бумаги. А я-то голову ломал, какой выдумать предлог, чтобы выйти из дома. Собирался сказать, что мне нужно побывать у себя на квартире, взять некоторые вещи для моего пребывания здесь. Но она сама выручила меня. Карпис просил меня оставаться у телефона весь остаток дня и вечер на случай, если возникнет нужда в какой-то дополнительной помощи. Но теперь мною командовала Ма, которая в этот самый момент вручала мне список гастрономических покупок и тем самым прикрывала меня.
– Пойдем, – обратился я к Луизе, протягивая руку, – составь мне компанию.
– Конечно, – согласилась она, беря меня за руку.
– Но Док и Артур просили девушек сегодня оставаться дома, – возразила Ма.
– Но вы же не хотели бы послать мужчину в магазин одного, верно? – спросил я.
– Ты прав, – сказала она, – сейчас достану свою шляпку и пойду с тобой сама.
– Я возьму Луизу. Лучше не оставлять девушек. Если Док или Артур позвонят, то, наверное, не захотят разговаривать с кем-нибудь из этих глупеньких девушек. Они захотят говорить с вами, Ма, – убеждал я ее.
Она улыбнулась, сцепила свои пухлые ладошки и, взмахнув ими, воскликнула:
– Тогда, кыш, вы оба, кыш!
Мы направились к выходу через гостиную. Пола вытянулась на зеленой софе в большой комнате Ма со стаканом виски в руке, который подняла и, подмигнув нам, сказала:
– Вы очаровательная пара.
Хелен Нельсон сидела, грустная, у окна, она беспокоилась о своем муже. Долорес в другой комнате распаковывала вещи. Мамочка, которой на кухне нечего было делать, вернулась к своей незаконченной мозаике деревенской церкви.