Двойник
Шрифт:
Как собрат страйкер, я испытываю к нему некоторое сочувствие в его муках ученичества. Но как его намеченная цель, я испытываю интересную смесь эмоций: облегчение от того, что он не так умел, как я, потрясение и недоверие, что я являюсь мишенью и обновленную жажду выжить, живую и кричащую внутри меня.
Тело незавершившей девушки одурачило его. Он стреляет в нее, дважды, трижды. Пробивая плоть и кости, пули издают глухой сдавленный звук. Уличные фонари светят через незанавешенное окно, и мне видно, как ее тело дергается с каждым
Не давая ему возможности проверить, что я мертва, я прижимаю пистолет сбоку к его шее, прямо под ухом, там, где мягко.
Он замирает. Его тяжелое дыхание прерывается на вдохе, снова становится тихо.
– Эй.
– Мой голос дрожит, как стекло.
– Сюрприз.
Он ничего не говорит.
– Брось пистолет на кровать. Сейчас же.
Секундное замешательство перед тем, как он выполняет. Пистолет отскакивает и падает на пол с другой стороны кровати. Теперь он вне зоны досягаемости.
– Ты ее страйкер, не так ли?
– Спрашиваю я его.
– Страйкер, которого она наняла, чтобы убрать меня.
Опять тишина.
Его молчание выводит из себя, и я прижимаю дуло крепче к его шее. К его чести он не отступает.
– Это так?
Он медленно кивает.
– Не скажешь, что у тебя кишка тонка, - говорит он. Он хочет казаться крутым, но его голос дрожит. Слишком уж зеленый. О чем только думал Дайр, когда принимал его?
– Вот только не надо о смелости, - с презрением бросаю я.
– Кто тогда сбежал, а?
– Скорее, кто не пристрелил своего Альта, когда был шанс.
Мои руки липкие, потные и неповоротливые под тканью натянутых вниз рукавов. У меня не было возможности их подтянуть прежде, чем он ворвался.
– Время еще есть.
Он смеется, но получается слишком резко. Все еще испуган.
– Не слишком много. Тебе теперь, вероятно, стоит прекратить прятаться.
Теперь моя очередь молчать. Я не могу сказать ничего, что поколебало бы верность его слов.
Но он не закончил, теперь его голос звучит спокойнее. Как будто он набирается смелости в моем молчании.
– Знаешь, это будешь ты. Ты всегда на один шаг позади. Именно она пришла за тобой, она выследила тебя в Гриде, она следит за…
– Ты не знаешь меня, - выпаливаю я. Не могу больше слушать. Моя рука начинает трястись, и я удерживаю ее левой рукой. Оглушительные раскаты боли прокатываются по моему раненному плечу и отбивают барабанный бой в кончиках пальцев.
– Ты ничего обо мне не знаешь.
– А мне и не нужно. Я знаю ее.
– Ты не знаешь ее!
– Я повышаю голос. Плохой знак, говорящий нам обоим, что я теряю контроль.
– Она просто очередной клиент! Вы не должны были даже встречаться! Дайр знает, что ты натворил?
Следует более долгая пауза, чем должна бы.
– Да.
Ложь. Я знаю это еще до того, как слова соскальзывают с его губ. А потом до меня доходит: я должна была заметить это, еще когда увидела
Тот факт, что они были вместе, хотя страйкеры должны оставаться безликими даже друг для друга. Это делается для безопасности обоих, и страйкера, и его клиента, на тот случай, если Совет заподозрит что-то странное в завершении назначения.
Снова на ум приходит Дайр. Тут что-то есть, что-то, что необходимо сложить в единую картинку..
– Как ты нашел меня?
– Требую я, хотя во мне начинает подниматься беспокойство. Потому что ответ уже крутится на языке.
Еще одна пауза прежде, чем он отвечает.
– Через лог Дайра.
Горечь предательства расползается во рту.
– Он бы не дал тебе его посмотреть.
– Не Дайр. А Гектор дал.
Перед глазами встает обидчивый продавец, я тихо ругаюсь.
Я видел метки у тебя на запястьях тогда, знаешь, - говорит он, - в переулке в Кводе.
– Ты видел их, - медленно говорю я, новая мысль начинает приобретать форму.
– А она? Она знает, что потратила уйму денег, натравливая одного страйкера на другого?
– Она не знает, - в его голосе звучит нотка самодовольства, вызывающая у меня раздражение.
– Я не сказал ей, иначе она бы не разрешила мне вмешаться в это дело.
Меня посещает воспоминание о ее глазах и абсолютной уверенности в их глубине.
– Ты в этом уверен?
– говорю я ему.
– Какова вероятность, что она не заметила мои метки, если ты их видел?
– Я вспоминаю, как они вдвоем стояли через улицу от меня. Как они исчезли вместе в темноте. “Как сильфы в воздухе”, - подумала я тогда. Но теперь я думаю, было что-то еще. Может, они не просто друзья.
– Кем вы приходитесь друг другу?
С моими словами он замирает и замолкает, прислушиваясь к чему-то, о чем он раньше всерьез не задумывался. Дуло пистолета неподвижно прижато к его шее.
– Если она знала, что я не просто Альт, и подвергла тебя опасности, то что это говорит о ней?
– спрашиваю я.
– Может быть, что ты для нее - не то, что она для …
В этот момент он выворачивается назад с криком на губах. Свет отражается от ножа в его руке, который он либо вытащил из кармана, либо он был спрятан все это время в его левой руке. У меня едва ли есть время или возможность раздумывать, прежде чем я отклоняюсь в сторону с его пути.
Теряю равновесие. Ноги запинаются. Пистолет смещается и исчезает под рукавом, прежде чем возвращается на исходную. Слишком много времени потеряно - его нож оказывается в сантиметрах от моего горла, прежде чем я, наконец, делаю выстрел.
Он падает как срубленное дерево. Шатаясь, я делаю шаг назад прежде, чем его тело перестает двигаться.
Теперь мое тяжелое дыхание заполняет пространство, перекрывая звук выстрела, все еще отражающийся от стен. Я сажусь на пол рядом с ним и рассматриваю его внезапно потяжелевшим взглядом.