Двойник
Шрифт:
Его рукава подвернуты вверх, вид его меченых запястий не оставляет сомнений, что он на самом деле был страйкером. Я поднимаю его руку, тру пальцем по его запястью. Опухшее, со все еще заживающими шрамами. Доказательство его желания обойти систему и рискнуть жизнью ради нее.
Я мрачно думаю, любил ли он ее. Должно быть, сильно любил. Раздумываю, любила ли она его. Может быть, не так сильно, как она дала ему понять, раз она использовала его, зная, кто я такая. Или, может быть, она любила его слишком сильно, чтобы держать в стороне. Мои мысли спутались и забрели в такие дебри, в которых я пока
Я опираюсь на его тело, чтобы встать, и в тот момент, когда я толкаю его, что-то с легким стуком падает с его шеи на пол.
Цепочка из маленьких металлических пластинок, нанизанных на тонкий черный шнурок.
Я срываю ее и ощущаю на коже легкость пластин. Они все еще теплые. Я снимаю с плеч рюкзак, запихиваю цепочку в один из внутренних карманов и надеваю рюкзак обратно.
Я не вполне понимаю, зачем я его взяла. Может быть, причиной тому удовлетворение от убийства человека, который хотел, чтобы я умерла. А, может быть, смешанное чувство вины, вызванное тем, что убитого любила девушка, столь незначительно отличающаяся от меня. Я только что убила Альта, не являющегося моим, и клиента, перед которым нужно отчитаться, у меня нет. Но перед лицом смерти у меня не осталось выбора.
Я чувствую произошедшую перемену, что бы ни послужило ее причиной. Последний буфер между мной и моим Альтом исчез, устраняя все препятствия, которые я старалась создать, и подводя нас к неизбежной заключительной встрече.
Я быстро проверяю его карманы в поисках подсказки о том, кем он был. Ничего, кроме валяющегося на полу рядом со мной выкидного ножа. Даже в темноте я вижу, что нож первоклассный, без изъянов, рукоятка прекрасно лежит в руке. Независимо от того, откуда он взялся, нож слишком хорош, чтобы его оставить. Не смотря на то, что этим ножом меня могли убить, он еще может пригодиться. Я со щелчком закрываю его и убираю в чехол для ножей в рюкзаке.
Насколько это возможно, я закрываю за собой дверь в квартиру (скорее подпираю), не забыв повесить обратно белую бирку на ручку с наружной стороны. Добравшись до лифта, я спускаюсь вниз и прохожу по пустому вестибюлю. На улице ветер играет с моими волосами и проникает под все слои одежды, заставляя меня дрожать. Он подгоняет меня, пока я не оказываюсь у станции межрайонного поезда. Когда я сажусь на поезд, идущий обратно в Джетро, ветер больше не может до меня добраться, но в душе мне все еще холодно. Я съеживаюсь на сидении в конце вагона, как обычно, рядом с аварийным выходом, рюкзак лежит на соседнем сидении рядом со мной.
Когда поезд трогается и набирает скорость, я достаю телефон. Судорожно вздыхая, я открываю файл, который умудрялась до сих пор оставлять без внимания.
Файл открывается на экране. Информация о моем назначении. Я читаю, анализирую, решаю.
Закончив, я выключаю телефон и засовываю его обратно в карман джинсов. Прислонив голову к окну, я жду, когда день переберется через край мира и взойдет там, где городской барьер окаймляет небо.
Осталось пять дней. Этого должно быть достаточно, чтобы сделать то, что нужно. Но сначала нужно убедить себя, что я к этому готова.
Я снова в Гриде, впервые за долгое время солнечно, улицы и тротуары, кажется, еще больше наводнены людьми, чем обычно. Я выхожу из
Клерк, должно быть, почувствовал мое отчаяние, потому что без зазрения совести ободрал меня как липку. А, поскольку у меня не было выбора, я позволила ему это сделать. Думаю, девушка у терминала была права: я до сих пор нуждалась в часах больше, чем она. Теперь в кармане лежит тонкая пачка купюр, надеюсь, этого будет достаточно, чтобы дотянуть до конца. Я знаю, что Люк бы мне этого пожелал.
Однако, сложно отказаться от той его частички, которая не причиняла мне боли, когда я о нем думала.
Я встаю в очередь за билетами на станции межрайонного поезда. Когда подходит моя очередь, я подхожу к стойке и ввожу информацию, которая необходима, чтобы добраться туда, куда мне нужно. Хотя я не выбираю ни один из трех вариантов, доступных активированным, я все равно стараюсь, чтобы мои глаза были на безопасном расстоянии от сканера на случай нечаянного контакта. Я засовываю несколько своих недавно приобретенных купюр в автомат и, когда номер моего билета появляется на экране, прикладываю к нему телефон, чтобы получить два своих билета. Один на сейчас, а другой, чтобы сесть на второй межрайонный поезд до Калдена. Это юго-восточный район Керша, дальние границы которого простираются на карте, как длинная и тонкая, занесенная в ударе лапа хищника.
Это место, где она выросла. Дом моего Альта.
Когда я была маленькой, я думала, что мир - это огромное пространство, даже если это лишь один город за надежными воротами, окруженный чем-то еще большим. Мысль о моем Альте была смутной и неясной, лишь намек на угрозу. Но чем ближе становился возраст активации, тем больше смыкались стены, тем реальнее становилось ее присутствие.
Только теперь, когда я читаю в назначении Место Происхождения и выясняю, где она живет, до меня доходит, как тесен мир. Все время, когда я думала о ней, она, вероятно, думала обо мне, воображая, что я делаю в данный момент, что чувствую, представляю.
Теперь она не вернется к терминалу. С тех пор, как я ухитрилась проследить за ней оттуда до Квода, весь ее распорядок изменился. Так что я должна начать сначала. Вернуться к истокам. Ее истокам.
Сюда я должна была прийти в первую очередь, вместо того, чтобы искать оправдания для бегства и упускать из виду то, что нужно сделать. Я вполне уверена, что ее давно здесь нет, но если она оставила хоть какие-то следы, любые знаки, говорящие о ее намерениях, возможно, я их найду. Я должна начать думать как она, стать ею.
Поезд заполнен чуть больше, чем наполовину, я нахожу себе место рядом с аварийным выходом, кладу сумку на соседнее сидение, чтобы никто не сел рядом со мной. Я смотрю как люди медленно входят друг за другом, и делаю для себя заметки. Мама с малышом и дорожной сумкой. Подросток с короткими сальными волосами, активированный, что видно по его глазам, уж не говоря о пистолете, торчащем под рукой. Пара, сидящая близко друг другу на скамейке, взявшись за руки.
Вот мы трогаемся, и я отправляю Корду сообщение. «Я на работе, пожалуйста, не беспокойся обо мне. Я дам тебе знать, когда вернусь».