Двойник
Шрифт:
— Об этом он рассказывал вам на пароходе?
— Нет, сэр! Все это стало мне известно лишь на днях… Когда мистер Норскотт взял меня на службу к себе, он просто сказал, что хочет поселиться в Лондоне и что ему нужен лакей, которому он мог бы вполне довериться. Как вам известно, мистер Норскотт жил в Лондоне на «широкую ногу»! Мы нередко давали балы, и под моим началом было человек десять прислуги. Затем, месяца два тому назад произошла перемена! Мой хозяин порвал все связи, заперся в своем доме и рассчитал всю прислугу, оставив только трех человек. Кроме того, он дал мне особый приказ — никого не впускать в дом, не узнав и не сообщив ему предварительно имени посетителя…
Мильфорд замолчал и выпил глоток воды.
— Так шла новая жизнь, — продолжал он, — а на прошлой неделе мистер Норскотт попросил вызвать извозчика, так как должен был куда-то ехать в шесть часов утра. Я исполнил приказание, он уехал и больше я его не видел до той самой ночи, когда он был убит!
— Согласно показанию полиции, — сказал судья, — к вам вместо него в Парк-Лэйн явился Джон Бертон!
— Так точно, сэр!
— И вы не заметили, что это не Норскотт?
— Нет, сэр! Мистер Бертон точь-в-точь двойник мистера Норскотта! У него даже голос похож, да и он носил одежду мистера Норскотта, которая была ему а пору, так что ничего не вызывало моего подозрения!
Взоры всех присутствующих теперь устремились на меня. При обычных обстоятельствах такого рода испытание, наверное, смутило бы меня, но я был так заинтересован заявлением Мильорда, что даже не обратил на это внимание.
— Когда же вы начали подозревать этот изумительный обмен? — спросил судья.
Мильфорд немного помолчал, как бы желая проверить точность излагаемых им фактов.
— Это было в ту ночь, когда лорд Сангетт давал бал, в самую ночь убийства… Мистер Бертон ушел около половины одиннадцатого, но не прошло и четверти часа после его ухода, неизвестный мальчик принес мне записку. Она была написана рукой моего хозяина, Сэр: он просил меня приехать к нему, как можно скорее, на извозчике, по адресу, «Бокс-Рентс», Стэпни… Я ничего не мог понять, так как только что, на моих глазах, мистер Норскотт вышел из дома! Тем не менее: факт был налицо: не было никакого сомнения в подлинности подписи, и я не мог себе позволить ослушаться хозяина… Итак, я нашел в справочнике «Бокс-Рентс» вызвал по телефону извозчика и поехал…
Мильфорд передохнул и продолжал:
— Это оказалось постоялым двором для матросов, где я и нашел своего хозяина, которого не мог узнать с первого взгляда! Он был небрит и грязен, одет в грубое матросское платье… а принял он меня в номере, похожим на свиной хлев. Причем, он запер дверь на ключ и приставил кровать к двери, словно он чего-то боялся!
В зале наступила жуткая тишина.
Начиная с судьи и кончая дежурившим у дверей полицейским, все до единого человека сидели молча, с напряженным вниманием глотая слова Мильфорда.
Поразительная простота и непосредственность, с какой он излагал факты, еще усиливали впечатление.
— Вы уже больше не думали, что мистер Бертон и он — одно и то же лицо? — задал вопрос судья.
Мильфорд провел рукой по лицу.
— Право, не знаю, сэр! Я был до того поражен, что не могу в точности сказать, что я тогда думал! Я просто стоял, как вкопанный, и смотрел с удивлением, не говоря ни слова. Все происходящее мне казалось более похожим на сон, чем на действительность!
— Что же было дальше?
— Он усадил меня на стул, сэр, и медленно, спокойно начал рассказывать о себе!
По его словам, он уехал из Англии еще мальчиком, так что в Санта-Лукке, где он был президентом, все думали, что он родом из Южной Америки. Хозяин сообщил мне, что его зовут Игнац Прадо и что он убежал из дворца во время взрыва. Он был уверен, что никто этого не заметил, но кто-то все же дознался, что он не убит, и компания из Санта-Лукки напала на его след… Люди, погнавшиеся за ним, принадлежали к какому-то тайному обществу, которое он почти уничтожил. У них было одно на уме — убить его во что бы то ни стало, поэтому мой хозяин и понял, что погибнет, если ему не удастся выбраться из Лондона…
Мильфорд снова остановился и выпил еще глоток воды.
Я украдкой бросил быстрый взгляд на Морица: он с тревогой смотрел на свидетеля.
— Продолжайте, — сказал судья.
— С мистером Бертоном мой хозяин встретился случайно: это произошло в ту самую ночь, когда он уехал из дома на извозчике. Заметив, что мистер Бертон удивительно похож на него, хозяину пришло на мысль, что он, при некоторой ловкости, сумеет спасти свою жизнь. Ухватившись за эту возможность, он оставил извозчика и вступил в разговор с мистером Бертоном…
Моя особа снова стала центром внимания! Это было не слишком приятно, но что я мог поделать?
— Мой хозяин, — продолжал Мильфорд, — пригласил мистера Бертона поужинать в ресторан «Милан», в отдельный кабинет. Я думаю, сэр, что управляющий гостиницы может это подтвердить.
Судья кивнул головой.
— Да, да, это уже вчера подтвердилось!
— И вот, сэр, когда мой хозяин узнал, что за джентльмен мистер Бертон, он предложил ему обменяться ролями! Мистер Бертон должен был переодеться в его платье, вернуться в Парк-Лэйн и выдавать себя за мистера Норскотта в течение трех недель!
В зале поднялся шум.
Слышалось восхищение с одной стороны и скептические замечания с другой.
— Это весьма интересно, — сухо заметил судья. — И обвиняемый, по-видимому, принял смелое предложение Норскотта! А знал ли он, какие причины побуждают Норскотта бежать из Англии?
— Хозяин сказал мне, что мистер Бертон знал лишь одно, что его могут убить! И он сделал несколько замечаний относительно тех людей, с которыми ему придется встречаться. Затем они обменялись платьями и мистер Бертон приехал в Парк-Лэйн.
— А что сделал мистер Норскотт?
— Он переночевал в Брос-Гайзе, сэр! Он намеревался уехать в Австралию, но пароходы ходили только через четыре дня, так что он снял комнату в «Бокс-Рентс», где и находился все время.
— Что же его заставило послать за вами?
— Тут было несколько причин! Прежде всего он хотел узнать, не заметили ли мы разницы между ним и мистером Бертоном, и играл ли мистер Бертон взятую на себя роль, так как этого хотелось бы хозяину! Затем он дал мне подписать какую-то бумагу, которую я должен был свезти его поверенному.