Двойник

Если вы, действительно, голодны и у вас ровно полтора шиллинга на обед, то подобная проблема требует серьезного размышления.

Я колебался некоторое время между ресторанами Парелли и Карей. У Парелли дают за шиллинг четыре приличных блюда, а шесть пенсов остаются еще на выпивку и чаевые. Но зато там скатерти грязные и атмосфера зловещая, как в китайском притоне.

Карей в этом отношении стоит гораздо выше, но на шиллинг там дают куда меньше. В данный момент меня больше всего интересовала пища, а потому я и остановился на Парелли.

Первым лицом, бросившимся мне в глаза, когда я открыл дверь ресторана, был Билли Логан. На одно мгновенье я подумал было, что ошибся, но взглянув еще раз на него, я увидел красный шрам, идущий от правого глаза вниз. Билли вывез этот шрам в качестве единственного воспоминания о неудачном восстании в Чили.

Он был так занят едой, что не заметил, когда я подошел к его столу.

— Алло, Билли, — воскликнул я, — какой дьявол занес вас в этот мирный уголок?

Он поднял на меня глаза в упор.

— Джек Бертон?… А я-то думал, что вы давно умерли!

Я подвинул стул и сел против него.

— Мне жаль вас огорчать, Билли, — заметил я, — но я еще не собираюсь умирать!

— Этот осел Голдли сказал мне, что вас стукнули по голове в каком-то закоулке Боливии, — сказал Билли, перегнувшись через стол и хватая мою руку, словно желая убедиться, что я действительно жив.

— Да, — ответил я сухо, — об этом случае были известия, но для меня было удобным их не опровергать.

Билли усмехнулся.

— Я несколько сомневался тогда: я не мог себе представить, что бы вас стерли с лица земли…

— Между тем на это было похоже, — заметил я. — Эй, человек, обед и бутылку вина! — крикнул я кельнеру.

— Я плачу! — тотчас же заявил Билли.

— В таком случае, я возьму бутылку бургундского.

— Принесите две! — крикнул Билли. — А теперь рассказывайте, — прибавил он, когда кельнер удалился. — Последний раз я видел вас во время нашей маленькой встряски в Буэнос-Айросе. Помните?

— Помню, Билли! Вот она-то и заставила меня поехать в Боливию на поправку.

Билли усмехнулся.

— Мне думается, вы не совсем достигли цели…

Я закурил папиросу и ответил:

— Я нашел нечто лучшее, чем здоровье, Билли: я нашел золото!

— Бог мой! — воскликнул он. — Где же?

— Думаю, что это место лишено названия, но я постараюсь его узнать… Я был один, а вся страна кишела индейцами… Взгляни-ка сюда!

Загнув рукав, я показал ему шрам от хорошо направленной стрелы.

— Это одна из визитных карточек!

Билли взглядом знатока посмотрел на шрам и сказал:

— Ваше счастье, что стрела не была отравлена… А как же с золотом?

— Я могу легко найти это место, но для этого требуются деньги. Такого дела один человек поднять не в силах, поэтому я и очутился в Лондоне.

— И вы их раздобыли?

Я покачал головой.

— Напротив! Я истратил все, что имел… Здесь нерешительный народ, Билли!.. Пока вы не затянуты во фрак и не имеете рекомендации, средний британец никогда не решится использовать вас! В штатах можно надеяться на больший успех.

— Когда вы отправляетесь?

— Как только найду пароход. Завтра пойду на пристань и запишусь матросом на первое попавшееся место.

— Я бы хотел поехать с вами, — серьезно произнес Билли.

— Что же вам мешает?

— Я берусь за одно многообещающее предприятие в Америке, его затевают Мансуэлли. Они держат меня около двух месяцев, и я хочу дождаться конца!

— Хорошо, дайте мне ваш адрес, — сказал я. — Если мое дело пройдет, а ваше нет, я бы хотел иметь вас около себя.

Билли вынул карандаш и нацарапал на клочке бумаги несколько слов.

— Вот где я остановился, — произнес он. — Боксхоллрод, 34. Если мне придется уехать я скажу вам, куда пересылать мне письма.

Положив записку в карман, я направил свое внимание на сардины и картофельный салат. Заказанные Билли две бутылки вина, привели нас в прекрасное настроение: весь обед мы весело болтали, вспоминая старых друзей и дни, проведенные в Аргентине, где мы пять лет тому назад впервые наткнулись друг на друга.

Я предложил закончить вечер в Мюзик-Холле, но у Билли, к сожалению, было назначено свидание, в связи с его делом, и он не мог пойти со мной.

Он не только все уплатил по счету, но еще настоял на том, чтобы я взял у него несколько золотых, чему признаться, я был очень рад.

С большим сожалением расстался я с ним в конце Джерард-стрит и, пройдя через Лейстер-сквер, спустился к набережной, где жил в Челси. Я решил дойти до дома пешком, не желая тратить три пенса на автобус.

Был мягкий летний вечер.

На набережной было мало народа — большей частью влюбленные парочки…

Я медленно шел, позвякивая в кармане золотыми, полученными от Билли, и размышляя о своих делах.

Несколько месяцев тому назад я покинул Боливию, полный радужных надежд: мне в первый раз в жизни предстоял случай сделаться обеспеченным человеком. Я нашел золото в огромном количестве и не сомневался, что мне удастся реализовать в Лондоне достаточный капитал для устройства экспедиции в глубь страны.

Семи-восьми недель, проведенных в Англии, было достаточно, чтобы убить все мои надежды. Весьма возможно, что Нью-Йорк может оказаться для меня не лучше, а даже хуже Лондона, но у меня не было никакого желания терять много времени в этом шумном аду. Этого не допускали и мои средства, да и вообще мне уже начинала надоедать вся эта скучная погоня за богатством.