Двойное искушение

Додд Кристина

Любопытство взяло верх. Селеста обхватила пальцами ствол, выпирающий сквозь тонкую ткань, провела по нему. Он оказался таким длинным, что… Пожалуй, бежать было бы правильнее.

Посмотрев Гаррику в глаза, она прошептала:

– Ты обещал не делать этого.

– Тогда не держи меня так, это невыносимо. – Он поморщился, словно от острой, нестерпимой боли. – Да, ты права. Я не могу… я не должен… но мы все равно…

Он обхватил шею Селесты и вновь припал к ее губам.

На лестнице послышались шаги.

Как у него это получается?

Как можно простым прикосновением губ разбудить столько чувств, разжечь желание? Селеста давно забыла все свои обиды, у нее было лишь одно желание – чтобы их поцелуй длился вечно. Ей хотелось, чтобы пламя, охватившее ее, не угасало.

Мимо них прошла крупная, тяжелая женщина, тревожно выкрикивая на ходу:

– Мистер Трокмортон! Где вы, мистер Трокмортон?

Какое-то время он не слышал, все его внимание оставалось прикованным к Селесте.

Затем очнулся, разочарованно вздохнул и ответил, выходя из ниши:

– Я здесь, миссис Браун. Что случилось?

Увидев его, старая няня всхлипнула:

– Вы не видели девочек?

Чувство вины и тревога овладели Селестой, и она, выйдя из ниши и присоединившись к Гаррику, спросила:

– Где они?

– Сбежали, – горестным тоном ответила миссис Браун и протянула смятый листок бумаги. – Мисс Пенелопа оставила эту записку. В ней сказано, что мисс Кики решила бежать и она вместе с ней.

Глава 20

– Я сказала, чтобы ты не ходила. Зачем ты пошла?

Пенелопа тащилась вслед за Кики, отвечая ей по-английски, хотя та упорно продолжала говорить на французском. Впрочем, упрямства Пенелопе было тоже не занимать.

– Затем, что ты постоянно попадаешь в различные переделки, чтобы привлечь к себе внимание. Мне это надоело.

Пенелопа пыталась уверить себя в том, что так оно и есть, хотя в глубине души испытывала чувство вины перед Кики.

Почему? Этого она и сама не знала. За последний год Кики превратила ее жизнь в кромешный ад. Кики была красивее Пенелопы, она то и дело пела и танцевала словно уличный клоун, непрестанно попадала какие-то истории и не отставала от Пенелопы, таскаясь за ней словно хвостик. Зачем она это делала?

Возможно, Кики просто не переносила одиночества, а Пенелопа была единственным человеком, с кем она могла общаться.

– И куда ты собираешься идти? – спросила Пенелопа.

Кики топнула ногой по лужице и ответила, гордо задирая голову:

– Домой.

– Твой дом здесь, – возразила Пенелопа, указывая рукой назад, на Блайд-холл. Сейчас они были посередине обсаженной дубами дорожки, сбегавшей с холма к речному берегу. Дождь прекратился, но крупные тяжелые капли то и дело срывались с промокших ветвей, шлепая по лужам и по девочкам, спускавшимся по склону. Пенелопа услышала далекий раскат грома и подумала, что дождь начнется опять и довольно скоро.

– Это твой дом.

– Это и твой дом тоже.

– У тебя есть няня…

– Это не моя няня, она пришла к нам всего

неделю тому назад.

– Твой папа читает тебе книги… – продолжала ныть Кики.

– И ты можешь читать книги, и твой папа тоже живет в Блайд-холле. – Пенелопа не видела, что делает Кики, но по звуку поняла, что та вытерла нос рукавом. – У тебя что, нет носового платка?

– Нет! Я не такая английская леди, как ты, и все мне об этом постоянно напоминают, – все так же по-французски ответила Кики.

Пенелопе надоело слушать французский.

– Зато все говорят, что ты красивее, чем я.

– А я и есть красивее!

– Но я тоже хорошенькая! – И Пенелопа, догнав Кики, ткнула ее кулаком в спину.

Кики покачнулась вперед, а затем обернулась с таким видом, словно Пенелопа не кулаком, а ножом ударила ее в спину. Кики была ниже и легче Пенелопы, но силенки у нее тоже были, и потому, когда она толкнула Пенелопу в грудь, та не удержалась на ногах и упала бы, не подвернись ей дерево.

– Сгепп\

– Балда! – все прошлые обиды всколыхнулись в груди Пенелопы, и она с силой развернула Кики лицом к дому, где так тепло, так уютно и так… безопасно.

Но Кики и не подумала подчиниться. Она повернулась и побежала, летя стрелой и всхлипывая на ходу.

Пенелопа не побежала вслед за ней и осталась стоять на месте. Она не знала, каким образом Кики сумела прошмыгнуть мимо охранника. Сама Пенелопа сделала это, притворившись, что они с Кики играют в прятки, и охранник попался на ее удочку. Конечно, ей надо было бы вернуться в дом и рассказать обо всем папе, но ведь Кики за это время успеет убежать. К тому же ябедничать нехорошо. Сделать выбор было непросто, но все же Пенелопа сдалась и поспешила вслед за своей кузиной.

Снова зарядил дождь и пошел еще сильнее, чем утром. Сверкали молнии, грохотал гром, но Пенелопа продолжала идти вперед, смахивая с ресниц дождевые капли и надеясь на то, что Кики вскоре устанет и упадет – прямо в лужу.

Но Кики никогда не оправдывала надежд Пенелопы. Она продолжала спускаться к реке, и Пенелопе пришлось припустить бегом, чтобы догнать ее. Наконец она поравнялась с Кики, схватила за руку и крикнула, указывая на руины замка:

– Пойдем туда.

Впервые за это утро Кики отреагировала так, как можно было ожидать. Она окинула загоревшимися глазками развалины на вершине холма и мелодраматично, с интонациями плохой актрисы произнесла – по-французски, разумеется:

– Да. Там я, по крайней мере, смогу спокойно умереть.

– Я просто хочу, чтобы мы укрылись там от дождя.

– Ты не понимаешь высокого искусства.

– Это не искусство, это просто фарс.

Кики резко повернулась и принялась с достоинством подниматься по склону. Но как только ударил новый раскат грома, она завизжала и бросилась бежать во всю прыть.

Догнать ее Пенелопа сумела только возле самых развалин. Ноги у нее были длиннее, чем у Кики, но ту подгонял страх – она ужасно боялась грозы.