Двойное преступление на линии Мажино. Французский шпионский роман
Шрифт:
— Абсолютно,— категорично заявил Кассегрен.— Я пропустил стаканчик с главным администратором, и пока мы с ним болтали, я был весь слух и зрение. Эти парни подчиняются одному из моих старых знакомцев, бельгийцу, по имени Омер Вандамм, которого я, правда, давненько не видел…
— Что за тип? «Головорез»?
— Нет. У него более высокая квалификация. В прекрасные дни независимости Катанги [56] при Чомбе [57] Вандамм был одним из самых деятельных агентов горнорудных компаний. Поверите ли, в те времена он превзошел самого себя…
56
Катанга — название провинции Шаба (Заир) до 1972 г.
57
Правительство М. Чомбе (Конго — Леопольдвиль, июль 1964 октябрь 1965).
— И с тех пор вы не встречали Вандамма?
— Встречал два или три раза. Аддис-Абеба, знаете ли, большой африканский перекресток. Я направил в Париж сведения об этом человеке. Я был несколько удивлен тем, что сегодня вечером увидел его в «Гион Империаль», поскольку, по последним данным, он занимает какой-то пост в администрации Яна Смита в Южной Родезии…
— Вы полагаете, он причастен к убийству Османа Загари?
— По правде говоря, не знаю. Единственное, что могу сказать, преступление наделало много шума. Эфиопская полиция весьма деятельна, а в данном случае затронута ее честь. Она рассматривает варварское убийство в одном из наиболее престижных мест столицы как личное оскорбление.
Правда, следствие идет туго. Показания свидетелей противоречивы, описания убийц расплывчаты и невразумительны. Ошибка заключается в том, что полиция ухватилась за очевидные выводы. Разумеется, преступление приписывается суданцам. Мне даже намекнули, что во второй половине дня посла вызывали в министерство иностранных дел…
На мгновение воцарилось молчание. Фредерик усиленно размышлял.
— Вы уверены,— спросил он,— что ваш Вандамм связан с людьми, дежурящими у гостиницы?
— Уверен,— заверил его Кассегрен.— Разумеется, я не поклянусь под присягой, что они там ради вас. Я не мог поинтересоваться их биографиями, но я слишком старый профессионал, чтобы не заметить красноречивых деталей. Вандамм несколько раз выходил — будто прогуляться по ночной улице. Я видел, как он проходил мимо одного из этих людей, попросил прикурить у другого. Вам ведь эта музыка хорошо известна.
Вот почему нелишне будет напомнить вам об осторожности. По-моему, если эта девица — американская журналистка — замешана в деле, направляясь к ней, вы рискуете угодить в львиную пасть.
— И все же у меня нет выбора,— тотчас возразил ему Фредерик.— Не скрываться же до конца моих дней… или, во всяком случае, до совещания руководителей арабских стран. Нет уж, поверьте, дорогой мой, у меня только один выход.
А сейчас я предлагаю вам устроить наблюдательный пункт где-нибудь поблизости. В таком случае, если со мной что-нибудь и случится, вы узнаете об этом первым.
Они договорились, что Бернар Кассегрен выедет вслед через четверть часа.
И вот момент наступил. Фредерик, сидя за рулем автомобиля, в последний раз подводил итог. Последнее сопоставление всех деталей только утвердило его решимость. Он щелчком отбросил окурок в окно, вышел из машины и направился к дому.
Стояла мягкая благоуханная летняя ночь. Сад утопал в лунном свете, деревья и кусты отбрасывали на газон длинные тени. Фредерик проник в роскошный холл, синеватый свет окрашивал мрамор и мозаику. У каждого жильца был свой почтовый ящик и переговорное устройство. Рядом с именами указывались титулы обитателей дома. Почти все работали в международных организациях. Мисс Мейсон жила на третьем этаже.
Он наудачу нажал на кнопку ее переговорного устройства, приблизился вплотную к встроенному микрофону.
— Кто там? — спросил женский голос по-английски.
— Могу я видеть мисс Мейсон?
— Мисс нет дома. Она не вернулась,— ответил молодой голос с сильным акцентом.
— У меня назначена встреча. Она просила подождать, если задержится.
— Хорошо. Поднимайтесь,— ответил голос.
Совсем не сложно. Так просто, что Фредерик даже растерялся: либо мисс Мейсон именно та журналистка, табличка с именем которой висит внизу, тогда широкое гостеприимство совершенно естественно и ее дом открыт для всех, либо это ловушка. Но ведь для того он и пришел, чтобы узнать об этом.
Он легко взбежал на третий этаж, позвонил в двухстворчатую дверь, выходящую на просторную лестничную площадку. Ему пришлось подождать добрую минуту, пока не раздались легкие шаги по ту сторону двери, наконец одна створка распахнулась и перед ним возникла милая и улыбающаяся горничная-эфиопка лет двадцати. Она смерила посетителя пристальным взглядом.
— Я вас не знаю,— удивилась девушка.
— Вы правы, согласился Фредерик с самой безобидной улыбкой, на какую был способен.— Я никогда здесь не бывал. Но несмотря на это, у меня назначена встреча с мисс Мейсон.
— Мисс еще не вернулась, но вы можете подождать ее в гостиной.
Он последовал за горничной в симпатичную комнату, обставленную с типично американским вкусом. Любой предмет мебели в «колониальном» стиле вполне мог быть выписан по каталогу «Сире энд Робак» [58] . Молоденькая эфиопка удалилась, убедившись, что у гостя все под рукой: напитки и курительные принадлежности. Оказанный ему прием выглядел совершенно естественным. Фредерик с легкостью узнавал обычное раскованное гостеприимство корреспондента, аккредитованного за границей.
58
Знаменитая американская торговая компания, обслуживающая заказчиков по пересылке.
Он подумал о том, где могла находиться в это время Хорна Мейсон. Разумеется, на каком-нибудь званом ужине. Видимо, молодая женщина не привыкла рано ложиться спать, раз служанка ждала ее в такой поздний час.
Он включил радио и попал на информационный бюллетень на английском языке. Диктор недвусмысленно выражал сожаление но поводу методов борьбы, ставших расхожей монетой на Африканском континенте. Он порицал трусливое покушение, местом действия которого сегодня во второй половине дня стала Аддис-Абеба. Он уверял, что полиция напала на след и что министр иностранных дел указал суданскому послу на тяжесть покушения на лицо, только что получившее политическое убежище и оказавшееся таким образом под защитой его императорского величества.
Суданский дипломат высокомерно отверг инсинуации и заявил, что его страна не несет никакой ответственности за происшедшее. Уже вечером 7 июня пришлось с сожалением констатировать наметившееся между двумя соседними странами напряжение.
Фредерик выключил радио, поудобнее устроился в кресле. Вынужденная пауза со всей очевидностью обнаружила его усталость. Он думал о том, насколько наполненными оказались четверо суток, последовавших за отъездом из Парижа. Его одолевал сон, он решил позвать служанку и попросить у нее кофе.