Двойной удар
Шрифт:
Жертва, очевидно, была убита у основания экрана высотой с пятиэтажный дом. Мне это казалось странным, но так сказал Джил Кук, и до сих пор в его словах никто не сомневался. Может быть, не следовало и мне. Пока.
Тело несчастной женщины лежало вверх лицом. Руки ее были связаны за спиной, и даже издали я видел, что рот у нее заклеен серебристой клейкой лентой. Совсем как в «Риверуоке». Я разглядел на ее руке и обручальное кольцо.
Подойдя поближе, я увидел, что клейкая лента на губах потемнела от лишенной выхода крови. Видимо, после внутренних повреждений. Белое платье мадам Курлеве потеряло цвет и выглядело ржаво-коричневым. Очевидно, удары ножом наносились один за другим.
Рядом с изувеченным телом лежал большой брезентовый рюкзак. По краям отверстия были вделаны металлические кольца. В них была продета толстая веревка.
Очередной подарок от ПУ? Очередная, никуда не ведущая нить?
Кровавые пятна и несколько отверстий на брезенте подтвердили мне то, о чем я уже интуитивно догадывался: женщина получала удары ножом, находясь в рюкзаке. Злобный убийца оставил Абби Курлеве внутри, мертвой или умирающей. Медики вытащили ее в надежде спасти жизнь, но было уже слишком поздно.
Подняв рюкзак и осматривая его в поисках отметок, я обнаружил выцветшую черную надпись «ПОЧТОВАЯ СЛУЖБА США» и длинный ряд цифр, нанесенных по трафарету.
Это что, его последний телефонный номер? Или цифры означают что-то другое? О чем хочет нам сказать ПУ на сей раз? И он ли совершил это убийство? Или его подражатель?
Свидетели уже показали, что на преступнике была синяя форма и фуражка. Может, это такая шутка убийцы — он стал для нас «почтальоном».
Я направился к дальней двери, через которую вошел преступник, и оттуда стал представлять ход событий, как их описал детектив Кук. Убийце требовалось захватить мадам Курлеве врасплох, ему необходимо было время, чтобы связать ей руки, заклеить рот и надеть рюкзак на голову. Засохшая кровь на черепе говорила об ударе, нанесенном тупым орудием, видимо, недостаточно сильном, чтобы женщина потеряла сознание. Убийце это и не требовалось. Женщина в сознании была эффективней для его цели — для представления.
Да и свидетели видели шевеление в рюкзаке, когда убийца вытащил его на всеобщее обозрение.
Я снова подошел к телу убитой и оглядел пустой зал. Зрители находились ближе к преступнику, чем во время других убийств, поэтому действовать ему требовалось быстро. Не было времени ни для долгих речей, ни для отвратительной рисовки. Он не мог предстать перед публикой звездой. Так что же было особенно привлекательным в этом месте, этой публике, этой француженке?
Воздействие на зрителей наверняка являлось главным образом визуальным. Убийца выкрикнул: «Доставка с нарочным!» — а потом принялся действовать: с полдюжины злобных взмахов ножом, достаточно большим, чтобы его было видно с заднего ряда.
Я посмотрел на мадам Курлеве, потом на лежащий рядом с ней пустой рюкзак.
Внезапно у меня мелькнула новая мысль. Что еще может быть внутри почтового рюкзака?
Я открыл его со страхом перед тем, что могу обнаружить. В конце концов моя рука коснулась плоского кусочка пластика. Там определенно что-то было. Что?
Я вытащил эту вещь. Что за черт? Это было удостоверение почтальона. Поверх изначальной фотографии была наклеена другая. Имя тоже было изменено. Теперь оно читалось «Стэнли Чейзен».
Фотография совпадала с предварительным описанием внешности, которое мы получили: белый старик, видимо, семидесяти с лишним лет, седой, нос картошкой. Высокий, крепкого сложения.
— Кто такой Стэнли Чейзен? — спросил стоящий рядом Сэмпсон.
— Видимо, никто, — ответил я. И тут меня осенило. Я понял, что делает убийца. Это плод воображения ненормального мерзавца. Он придумывает для себя роли, потом поочередно играет их. И все персонажи в его сознании — убийцы.
И что? Он хочет, чтобы мы ловили их всех?
ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ
Из Музея авиации и космонавтики я вышел только в пять утра, и рабочий день мы еще не закончили. Бри и я отправили Сэмпсона домой, к жене и малышу, а сами поехали обратно в Балтимор — там было еще много писанины и требовалось разобраться в ситуации, если удастся.
По пути мы говорили о сообщнице ПУ в «Бест вестерн» — водительнице синей спортивной машины. Нанял он ее только на этот вечер? Или она все время помогала ему в убийствах? Пока что сказать точно ничего было нельзя, но эта езда по И-95 навела нас на ряд мыслей, некоторые из них связывались с Кайлом Крейгом и его побегом из флорентийской тюрьмы.
Возвратившись наконец к «Бест вестерн», мы с Бри пообнимались немного в машине, но и только. Потом вошли в отель. Звонить домой мне было рано, поэтому я ждал — как оказалось, слишком долго. Когда наконец позвонил, услышал автоответчик.
Я решил говорить беспечно, в полную противоположность своему настроению.
— Привет, цыплятки, это папа. Я работал все утро напролет, но вернусь домой во второй половине дня. Обещаю. Похоже, вечер будет подходящим для похода в кино. Если, конечно, кто-нибудь захочет пойти со мной.
«И если меня не свалит сон».
Бри подняла усталый взгляд от бумаг и улыбнулась мне:
— Должно быть, ты очень утомлен. Ты очень хороший отец, Алекс.
— Стараюсь быть хорошим. Но я определенно неважный отец.
— Нет, хороший. Можешь мне поверить. У меня был плохой.
В конце концов я притащился домой на Пятую улицу только в четвертом часу. Нужно принять душ, что-нибудь наскоро съесть, и я снова в форме. Может быть, вздремну часок-другой.
Вылезая из машины, я увидел вытянутое лицо Дженеллы. Она стояла на переднем крыльце, глядя, как я иду по дорожке. Когда наши взгляды встретились, она не шевельнулась и не заговорила.
— Что происходит? — спросил я, поднявшись по ступенькам. — Что-то стряслось?
— Да, папа, стряслось. Дэймиен удрал.
Что? Может, с бессонницы я толком не расслышал Дженеллу?
— Удрал? Как это понять? Где он?
— Ушел из дома пять часов назад и до сих пор не вернулся. Никому не сказал, куда идет. Ни слова. Нана сходит с ума.
Это было на него не похоже. Ничего подобного он никогда не делал.
— Пять часов назад? Дженни, что происходит? Что я здесь упускаю?