Двойной захват
Шрифт:
Ишь, как ты за эти годы сумел перестроиться! Доходили и сюда слухи о твоем продвижении. Язык-то не стер еще о чужие задницы? Заткнись! Здесь ведь тебя знают как облупленного. Или еще «испачкаться» хочешь? И повторим процедуру, а? Вот, сынок, и дуй отсюда, не задерживаясь, без оглядки. А снова на этот корабль пошлют – откажись непременно, хоть мертвым прикинься: ты нашей повторной встречи просто не переживешь.
И еще запомни, Баклан, – это поможет тебе без приключений до сходни добраться – здесь не только офицеры уважают друг друга, но и мичманы и
Сергей широко распахнул дверь каюту и громко сказал:
– Вам налево следующая дверь, товарищ капитан второго ранга. Не ошибитесь больше. – И мощным пинком в зад отправил штабного представителя в указанном направлении.
Дронов постучался в каюту Сергея через сорок минут.
– Сергей Михайлович, как вы и сказали, начальник мастерской только что по береговому разговаривал. Я не знаю, куда он звонил, но ответил ему какой-то оперативный дежурный. Тогда наш попросил соединить его с кабинетом Любимцева.
– Молодец, Ваня! – Сергей хорошо знал, что капитан первого ранга Любимцев Валерий Яковлевич – заместитель начальника Технического управления флота, – теперь я знаю, откуда ноги растут.
– Как это, Сергей Михайлович?
– Ладно, не обращай внимания, что дальше говорили?
– Очень немного, но я понял. Наши фотки туда повез капитан второго ранга Потапов. Потом отдаст этому Любимцеву, но сам не знает, что везет: Сердюк папочку заклеил. Что из проверки вышло, говорит, сам Потапов расскажет, но облом полный. Откуда взялись эти фотки, шеф сам не представляет, но ему дали вы и пригрозили, что плохо будет, – на этом месте Сергей хмыкнул, – короче, что делать наш не знает, пусть сам капитан первого ранга решает, после того как снимки рассмотрит.
Дальше этот Любимцев на Сердюка наорал, что не может справиться с вами, а тот в ответ закричал, что видал он, что у самого Любимцева с проверкой вышло, и, вообще, что ему противны все закулисные махинации, не будет он подставлять своих людей и давить на них; хватит того, что работы выполняют. В общем, тот приказал нашему сидеть, не дергаться, продолжать операцию. Все инструкции шеф получит в самом скором времени.
– А когда точно и каким образом, не сказал? – спросил Редин.
– Не-а. Трубку бросил. А наш потом много плохих слов в пустой аппарат прорычал. Вам повторить?
– Ванечка, зачем же ты безобразие это слушал? Вот так само начальство может мне образцового старшину испортить.
Дронов заулыбался шутке.
Настроение у Сергея тоже было приподнятое. Все получалось. Карта пошла. Но вот ход сейчас не его. Жаль, что друг Леха оказался по другую сторону. И еще одна предательская мыслишка противным червячком сосала где-то глубоко внутри: а если это он, Редин, по другую сторону? Но мысль эту сейчас Сергей думать не хотел, а запрятал сосущего червячка еще поглубже и включил чайник:
– Придвигайся, Иван, к столу, у меня тут печенье, конфеты – будешь чай пить. Другого не предлагаю, знаю тебя. А как дяденька капитан разлагаться будет, ты
Пока закипал чайник, Редин успел принять порцию шила и теперь умиротворенно попыхивал сигаретой в кресле:
– Ты мне хоть подробности, Иван, расскажи, как с фотографированием получилось и печатаньем. А то ведь у нас с тобой все времени не было и словом обмолвиться. Да и когда еще будет?
– Да, Сергей Михайлович, без проблем. Я тогда сразу, пока все еще отдыхали перед авралом, Рощина нашего молодого с собой в зону взял: он на корабле-то всего ничего, не успел как следует запомнить, где и гальюны-то расположены. Фотоаппаратов у наших годков аж пять штук на выбор: они ж каждый час себя на память снимают в разных позах. Никто и не заметил, что я его брал, а потом на место положил. На кран Колю Фирсова посадил, сказал ему, что нумерацию стержней проверить надо, напутали что-то во время загрузки. Да я такую ячейку выбрал, что ему с «голубятни» не видно было, что мы делаем. Приподняли чуть, не подходя близко. Фотик с приближением я взял. Дальше все, как вы сказали: газета, бирка на переборке, непонятные конструкции в глубоком трюме.
Потом в поселке, когда за видеокассетами ездили, мужика в пункте уговаривать пришлось, чтобы за час сделал. Я ему двойную плату пообещал, и все тип-топ.
– Ну, с тем, что ты мне передал в пакете, я разобрался. Негативы и два экземпляра фотографий.
– Точно.
– Вот первый уже пошел «гулять» сегодня. Как проверяющий уходил, ты видел? – спросил Сергей.
– Ага, я его и провожал. Ему начальник мастерской форму свою отдал, размера на четыре велика, а ботинки бэушные я из кубрика матросского притащил: размер у него очень маленький оказался, еле нашли более-менее подходящие. Он даже слова никому не сказал, на трапе пожал руку мне и дежурному и в «уазик» прыгнул.
А в кубрике сейчас «дозики», наверно, в десятый раз изображают, как они его на ЦДП ловили, раздевали, мыли. Как он сначала кричал и матерился, трибуналом грозил. А потом затих, когда ему показали, сколько «грязи» он где-то нахватался, и еще рентгенов подсобирал: весь пост звенел и мигал. Под конец сам уже синий весь от холода, а лезет под душ ледяной, трет щеткой себя, где только достать может.
– Вот видишь, Ваня, может, мы для флота офицера спасли. Хотя, вряд ли: я его давно знаю, такие не исправляются. Ну и хрен с ним. У нас своих проблем выше головы. Хотя не так, – поправил себя тут же Сергей. – Это МОИ проблемы.
Жестом руки он остановил пытавшегося что-то возразить старшину:
– У тебя сейчас одна задача: максимально использовать самое замечательное и полезное свойство твоего головного мозга – способность забывать. Ваня, это великий дар природы, иначе от переизбытка информации на всех уровнях мы бы еще в детстве свихнулись все на фиг.
– Сергей Михайлович, я хочу, чтобы вы знали: если вы о чем-нибудь попросите, не только я, а любой из матросов, кто с вами послужил, все сделает. Вас все уважают!